Перебраться в дом Сириуса для Гарри было таким же естественным шагом, как с утра нацепить на глаза очки. Куда еще ему было податься, если Хогвартс больше не мог быть ему домом? Определенно не к Дурслям. Этого счастья ему хватило с головой за шестнадцать лет. Возможно, он как-нибудь их навестит, хотя бы для того, чтобы сказать, что теперь они в безопасности. Но оставаться у них - ни за что. В Норе? Звучало прекрасно, но Гарри не мог себе позволить злоупотреблять гостеприимством Уизли так долго. Он и так проводил в этом прекрасном доме почти каждое лето, да и теперь, после войны, первое время оставался там. Там все оставались. Вспоминали былое.
Но он уже взрослый. Пора жить самостоятельно. Так что квартира на Гриммо, как и обещал крестный, стала его домом. Хотя и пыльным и неубранным. Гарри постарался привести в порядок часть дома, но это было сложнее, чем он предполагал. Так что еще одной причиной визита друзей стала уборка этого места, повидавшего многого за свою историю.
К концу июля удалось привести в приличный вид хотя бы самые необходимые помещения: гостиную, кухню и спальню. Гарри до сих пор мечтал о том, чтобы избавиться от портрета Вальбурги Блэк, но он как будто врос в стену. Только тканевый полог и спасал от ее воплей. Впрочем, даже мадам Блэк стала уже почти родной.
День рождения обещал быть долгим в буквальном смысле: из-за занятости старших товарищей, которые рвались поздравить Гарри и собраться в Норе, решено было перенести большой праздник на несколько дней. Но в саму заветную дату на Гриммо все равно собрались самые близкие друзья. Конечно, как и в прежние времена, это мало было похоже на безумную молодежную вечеринку. Почти все участники битвы - друзья Гарри, в том числе, и сам Гарри - еще пребывали в какой-то спячке, никак не привыкнув к тому, что наступил мир. Переходное состояние, когда мучения закончились, но ты уже забыл, как это - радоваться. Приходилось учиться заново.
Снова много вспоминали. Но, что радовало, умудрились и посмеяться, поиграть, потанцевать. И как будто и не было войны. Как будто они вспомнили, что они молодые и полные жизни. Что едва окончили или даже не окончили школу. Что всё еще впереди, а самое страшное - позади. И больше не повторится.
В общем, это был очень теплый (и речь не о летней лондонской погоде) и душевный вечер. Гарри даже ощутил, что сгусток боли в груди, все это время не желавший уходить, как будто был растоплен этим теплом и пропал, оставив место чему-то новому. Кажется, это называется надеждой.
Уставшие и немного пьяные, зато счастливые, друзья разошлись по домам. Рон с Гермионой наверняка еще захотят погулять по ночному Лондону. По крайней мере, Гермиона выглядела довольной и хитро поглядывала на Джинни. Остальные с удовольствием воспользовались камином в гостиной.
Проводив друзей, Гарри с трепетом в сердце обнаружил, что Джинни осталась. Ему бы этого хотелось, но было совестно просить ее об этом. Наверняка ее ждут дома. Поттер несколько замялся. Смотрел на нее, переминаясь возле камина, пока не подошел ближе и мягко взял за руку.
- Ну а ты, Джин?
Он хотел было спросить, не собирается ли она домой, но почему-то понял, что не хочет знать ответ именно на этот вопрос.
- Еще не устала праздновать?
Гарри ласково глянул в ее глаза, понимая, что безумно соскучился. Конечно, после битвы у них было много времени, но он все это время то был занят делами Ордена, то поисками оставшихся пожирателей... Еще не успел привыкнуть к тому, что до своей любимой можно прикасаться без опасений, что ее вырвут у него из рук.
[icon]http://funkyimg.com/i/2LQZL.jpg[/icon]

Определенно, это был глупый вопрос. Гарри как-то виновато опустил глаза, осознавая всю нелепость своих слов. Всего-то куча лет войны. Действительно, от праздников уже тошнит. Он даже покачал головой, мысленно ругая себя.
- Я хочу остаться с тобой сегодня.
От такой трепетной просьбы по ребрам прошел электрический разряд, и в сердце приятно защекотало. Гарри поднял оживленный взгляд изумрудных глаз, огражденных стеклом очков. Все варианты восторженных и согласных ответов растаяли в поцелуе, не успел он сообразить, чтобы составить мысли в реальные слова. Да и не требовались слова, видимо. Джинни, как и всегда, смело брала инициативу, а Гарри и не сопротивлялся. Ведь их желания определенно совпадали. Увлекаясь, он крепче прижал ее к себе, одной рукой закапываясь в рыжих волосах, другой - опускаясь ниже по бедру и не замечая интимности этого движения.
Почувствовав немного прохладные прикосновение к разгоряченной коже под футболкой, Гарри машинально вздрогнул, как будто бы от холода. Но руки Джинни не были столь холодными, чтобы вызвать такую реакцию, к тому же, они быстро согрелись под тканью его одежды. Дело в другом. Ее пальцы на его животе и ребрах как будто отправляли электрическую дрожь по всему телу. В том числе в сердце, которое забилось с особым волнением.
Зверь внутри - тот самый, что болезненно рычал при виде младшей Уизли вместе с Дином Томасом, тот самый, что торжествующе взревел при первом поцелуе в гостиной Гриффиндора - этот зверь встрепенулся в предвкушении и выпускал когти, одновременно с этим перетягивая право владения разумом и телом на себя. Пожалуй, стоило поддаться ему, расслабиться и позволить зверю исполнить свою волю. Но слишком привычно стало себя одергивать, ограничивать, пытаться контролировать. Привычно стало бояться своих желаний и себя самого. Все еще не отпускало ощущения, что за всё хорошее, что происходит, придется расплачиваться...
Помимо всего этого, Гарри самым банальном образом занервничал, осознав силу пробудившегося в нем вновь монстра. Возникшее вдруг чувство, знакомое и непривычное одновременно, грозило захватить его настолько, что он боялся с ним не справиться. Руки его дрогнули, и та, что была на бедре, так и не рискнула подняться, чтобы, последовав примеру Джинни, залезть к ней под майку.
Гарри замер в нерешительности, не без сожаления разрывая столь трепетный поцелуй, от которого чуть не сошел с ума.
- Кажется, похожий подарок от тебя был и в прошлом году, - постарался пошутить он, но вышло не очень уверенно. Он отпрянул, ласково пожав ее ладошку, и отошел к дивану, рядом с которым расположился столик с остатками эльфийского вина и огневиски.
- Хочешь еще выпить? - с несвойственной ему деловитостью спросил он, кивая на этот столик. Он отвернулся, как бы разыскивая их бокалы. С ним происходило что-то очень странное. Наконец-то они с Джинни могли побыть наедине, не отвлекаясь на опасности, воспоминания и другие трагические вещи. Наконец-то ее можно было просто обнять, поцеловать и... И что? Что дальше? Ответ был очевиден, и он заставлял Гарри краснеть от стыда перед своими мыслями. Почему-то это казалось чем-то нехорошим. И как-то совестно было перед мистером и миссис Уизли, перед Роном и остальными ее братьями... Да и, помимо этого, множество мыслей и сомнений: пора ли? Можно ли? Готова ли она? Готов ли он? Как это будет? Что делать? А вдруг что-то пойдет не так?
Початая бутылка огневиски, которую он просто хотел переставить, машинально разгребая бардак на столе, задрожала у него в руке, и он поспешил поставить ее на место, чтобы не искушать судьбу. Откуда взялась такая нервозность? Истинный гриффиндорец, называется, - ругал себя Поттер, сев на диван и опустив взгляд на ковер. [icon]http://funkyimg.com/i/2LQZL.jpg[/icon]

Что-то явно шло не так. Именно в тот момент, которого он так ждал. Чуть ли не весь вечер, несмотря на искреннюю любовь к своим друзьям, Гарри не мог дождаться той минуты, когда сможет побыть с Джинни наедине. Впрочем, он не сильно и надеялся, что она останется. Но все же допускал эту мысль. И она осталась - уже подарок.
И теперь он всё портит. Чем именно? В том-то и дело, что ничем. Тем, что ничего не делает. А надо было давно заключить ее в объятия и не отпускать. Никогда. Разве не ради этого он сражался? Не об этом мечтал?
Кажется, огневиски все же дал в голову. Соображалось туго, хотя Гарри вполне адекватно воспринимал реальность, как ему казалось. Просто он как будто стал... глупее? Голова опустела, унеслись тревожные мысли, но и конструктивные - тоже. Так что Гарри смотрел на Джинни как-то затуманенно. И любовался, и смущался, задумчиво мялся одновременно. А Джинни стала гораздо увереннее за то время, пока его не было рядом. И вообще изменилась. Чем восхищала еще больше. Кажется, они поменялись местами. Теперь он ее становится ее фанатом.
Ох, Мерлин. И что она в нем нашла? Ведь нет ничего глупее, чем Гарри Поттер в отношениях с девушкой.
Впрочем, им же было хорошо. И тогда, на шестом курсе, и теперь, после победы. И сейчас. Хорошо же. Тогда почему он так нервничает?
Избранный зажато поерзал на диване и отпил огневиски, поморщившись. Он еще не привык к крепкому алкоголю, глоток которого тут же согрел изнутри, так что чувство отваги разлилось в груди. Очень кстати. Даже щеки зарделись, и взгляд стал яснее.
Джинни с бокалом вина любуется огнем, и золотисто-красный свет отражается в ее алых волосах. Гарри завороженно смотрит и не может оторваться. Какой-то миг - и он проникается ощущением невероятного уюта и любви к девушке рядом. Интересно, будет ли так всегда? Она, он, этот дом, этот огонь. Их любовь. Пусть это длится вечно.
Теперь и молчание его не смущает. Оно создает какое-то чувство единения. Гарри тихо улыбнулся, наслаждаясь минутой. Давно ему не было так спокойно...
Взгляд Джинни встретил его почти одновременно с глухим стуком стекла о дерево - она отложила бокал. Где-то в сердце ёкнуло - от радостного волнения. Не успел он опомниться, как она уже прильнула к нему, он чувствует ее губы и жар дыхания на шее и приобнимает, прикрыв глаза. Сердце забилось от ее близости, стало горячо. Зверь внутри требовательно ревел, а самого Гарри, вопреки внутреннему голосу, снова сковал страх. Ему хотелось тут же крепко поцеловать ее, прижать к подушкам дивана, быть еще ближе к ней... Но его парализовало от волнения, и он не смог ничего сделать, лишь обнять ее, ругая себя.
- Доброй ночи, Гарри. Я пойду спать. Не беспокойся, завтра все вместе здесь уберем.
Она упархивает из его объятий буквально за секунду до того, как он почувствовал в себе силы и уверенность двигаться дальше, а ее беззаботная улыбка и вроде обезоруживает. Он растерянно смотрит на нее, неуклюже развалившись на диване - в том же положении, в каком поймал ее в объятия, как будто, двинувшись, он расстанется с ощущением ее близости.
- Да... Хорошо, - произнес Гарри. Глядя ей вслед, он несколько сник. "Я пойду спать" - сказала она. Не "мы". Так небрежно отделила его. Стало обидно, непонятно почему. Всегда было грустно, когда она уходила или когда приходилось расставаться. Но когда она сама решительно брала и уходила, когда уходить совсем необязательно... это страшно.
Подумав, Гарри налил себе еще немного огневиски и глотнул залпом. Снова волна жара и огненной отваги по телу. Прислушиваясь к этой волне, Гарри уставился на огонь. Огонь завораживал. Стихия родного факультета. Явление добродетельное и разрушительное одновременно. Символ уничтожения и страсти. Такой же огонь зарождался в груди, и чем дольше парень смотрел в камин, тем сильнее разгорался этот пожар.
Уничтожая медальон Реддла, Рон увидел свой страх. Самый потаенный. Его, Гарри, и Гермиону в его объятиях. Этот страх проявил себя довольно смело, когда фигуры лучших друзей Рона сплелись друг с другом. Теперь Гарри увидел что-то подобное в этом огне. Две фигуры. Его и Джинни. И это был не страх. Это было самое смелое его желание, которое он столько времени душил в себе.
Пришло время признаться себе в этом.
Пришло время исполнять желания. Ведь кошмар закончен.
Пора жить.
Поттер решительно отставил стакан на столик и резко поднялся, отчего даже поначалу голова закружилась. Собравшись с духом, он огляделся, как будто надеясь заметить Джинни в гостиной. Здесь ее, разумеется не было. Он побрел наверх, заглядывая в комнаты. Джинни не сказала, где именно будет спать, и Гарри почему-то решил, что она выберет одну из многочисленных комнат квартиры на площади Гриммо. Но ни в одной из комнат, которые, кстати, еще не были приведены в порядок, ее не было.
У последней оставшейся двери Гарри вздохнул. Это была его спальня, и если Джинни не там, то... это будет значить, что она просто ушла. Но об этом не хотелось думать, ведь такой вариант повлечет за собой ссору, что всегда неприятно.
Вдохнув, Гарри осторожно открыл дверь. Пара секунд, чтобы привыкнуть к темноте. К его облегчению, он сразу же заметил во мраке комнаты очертания тела Джинни на кровати. Волна волнения и - скрывать нечего - возбуждения захлестнула от этой мысли. Джинни... в его кровати. Живая. Настоящая.
Он мягко закрывает за собой дверь, действуя бесшумно, как будто боясь разбудить девушку. Хотя что-то подсказывало ему, что она не спит. Возможно, в это просто хотелось верить. Он подходит ближе, попутно стягивая футболку, снимая джинсы. В темноте это проще. Хотя им стесняться нечего после множества совместных тренировок и общей раздевалки у стадиона, сейчас раздеваться было волнительно. Тихо Гарри положил одежду на стул, не став напрягаться по поводу опрятности. Важно было другое, и он не хотел думать о таких мелочах.
Чувствуя, как сердце колотится в груди, Избранный забрался под одеяло. Постель уже приняла цветочный аромат Джинни, и Гарри еще больше опьянел.
- Еще не спишь? - доверительным шепотом поинтересовался он и потянулся к ней рукой, желая обнять. Нескольких прикосновений хватило, чтобы понять, что она почти обнаженная. Жар ударил сразу в двух направлениях, но на этот раз не парализовал. Напротив: монстр в груди заревел от голода, требуя добычу, и Гарри, порывисто вздохнув, придвинулся ближе. Он ощущал тепло ее тела, родной запах ее кожи... Как-то неосознанно он обнял ее за живот, прижимая к себе, и ласково поцеловал плечо.
Сердце колотилось, но Гарри не хотел останавливаться. Он наконец почувствовал себя живым. Живым и влюбленным.

[icon]http://funkyimg.com/i/2LQZL.jpg[/icon]

У Гарри Поттера никогда не было плана действий. Даже тогда, когда он думал, что есть. Даже перед лицом смерти. И уже тем более не было плана сейчас. Сплошная импровизация. Он всегда надеялся на удачу и на, что на месте разберется - и всегда так и выходило.
Но сейчас он терялся. Импровизировал и терялся одновременно. Даже целуя плечи Джинни, даже поглаживая ее по животу. Кажется, он знал и даже чувствовал, что надо делать. Но было страшно. Страшно ошибиться и напортачить. Как же это глупо.
Злясь на самого себя, Поттер торопливо стянул с себя очки и отвел руку с ними в сторону, чтобы отложить на тумбочку, но Джинни завлекает его в поцелуй, и он на середине забывает о своем намерении и роняет очки прямо на ковер. Наверняка потом сам же на них и наступит, но - плевать. Очки легко починить простым заклинанием, а вот этот момент, когда Джинни, такая теплая, разнеженная и родная, рядом, может не повториться.
Помнится, всегда приходилось себя сдерживать: ее поцелуи сводили с ума, и внутри становилось слишком тяжело, чтобы это выдержать. Но теперь можно было не сдерживаться, можно было не прятаться. Можно было целиком раствориться друг в друге и не думать ни о чем.
Он жадно целует свою Джинни, даже не пытаясь сдерживаться. Прижимает к себе и нащупывает на ее спине застежку бюстгалтера. Немного злится, когда застежка не поддается, но она все же распахивается за мгновение до того, как Гарри чуть не разорвал ее от переизбытка чувств.
Близость ее кожи дразнит, хочется зацеловать ее всю... Ничего, успеется. Почему-то приходит глупая мысль, что сейчас - не до того. И действительно. Сейчас важно другое. Сейчас важно не отступить и заполучить ее всю наконец.
А без одежды действительно проще. Как будто сняли все маски, условности и правила. Как будто подчинились древним законам природы и отреклись от всего человеческого. Словно свою добычу, Гарри подгреб девушку к себе, покусывая ее поцелуями, но лишь на мгновение замешкался, готовясь к решительной атаке. Этого хватило, чтобы потерять контроль. И вот он уже плюхнулся затылком на подушку, и Джинни захватила его, оказавшись более хитрым хищником. На этот раз.
Не успел он ничего понять, как тут же, не сдержавшись, простонал от удовольствия. Так вот каково это... Он вцепился в ее бедра, забыв о том, что ей и без того может быть больно - больно смело она себя вела. Как это необыкновенно - чувствовать счастье и восторг совершенно физически. Сходя с ума от этого ощущения, Гарри хотел им поделиться, и приподнялся на локтях, чтобы потянуться к Джинни за поцелуем. Но не успел - его как будто сбило волной чего-то настолько прекрасного, что он даже подумал на мгновение, что умер от счастья. Но нет, он жив, и сердце бьется так, словно он пробежал марафон. И Джинни вот она - на его груди, в его объятиях, жаркая и утомленная.
Гарри зарывается носом в ее волосы, все еще тяжело дыша. Двигаться сейчас лениво, тело совершенно обмякло, и в целом так хорошо, что, кажется, стоит пошевелиться - и все это пропадет. Гарри хватает сил лишь притянуть одеяло так, чтобы накрыть им Джинни и не дать ей замерзнуть.
- Я тебя люблю, Джин, - тихо произносит Избранный у уха своей Избранной. Это определенно лучший день рождения. И, несмотря на усталость, ему безумно хочется еще. Теперь, познав это удовольствие, он не понимал, как можно остановиться. Это ведь как наркотик. Хочется еще и еще. Бесконечно.[icon]http://funkyimg.com/i/2LQZL.jpg[/icon]