В городах и деревнях неспокойно: пока Министерство, благодаря высоким гостям, больше энергии и ресурсов тратит на создание видимости того, что всё хорошо, чем на борьбу с реальными проблемами, потерявшие веру в действия властей жители решают, что терпеть атаки и неспокойный сон по ночам больше нельзя. Идёт набор в местные народные отряды сопротивления (НОСы), которые станут патрулировать округу, но не так-то просто вычислить Пожирателя Смерти, и напуганные люди вскоре сами становятся угрозой, излишне рьяно и поспешно разбираясь с заподозренными в содействии врагу. Между защитниками вспыхивают разногласия о методах, а аврорат пытается прекратить волну самосуда, но в нём просто не хватает рук. (сюжет)

Хроники Первой магической войны говорят об эпичном противостоянии Пожирателей Смерти и Ордена Феникса. Могущественные волшебники во главах, секреты древней и опасной магии, стычки, пророчества... Господа, война выглядит совсем не так. Не может целая страна служить декорациями и расходным материалом для противостояния нескольких дюжин волшебников. И если Министерству вздумалось до последнего делать вид, что в Британии всё спокойно, рано или поздно жителям надоест терпеть и бояться. Кому-то уже нечего терять, кто-то жаждет мести, кто-то просто гриффиндорец. Кто-то готов сражаться за свой народ, кто-то не может не защитить слабых, ведь магическая война касается не только волшебников. Акция "Гражданское сопротивление" посвящена всем героям войны, что не участвуют в противостоянии Ордена и Пожирателей, но едва ли могут быть названы серыми словами "в нейтралитете".

Оуэн Тейлор | Owen Taylor*

Оуэн Тейлор родился в семье нотариуса Джейкоба Тейлора и домохозяйки Элизабет Тейлор (Рэдфорт), и узнал о существовании магии, когда в 11 лет получил письмо из Хогвартса с уведомлением, что в следующий вторник их посетит заместитель директора школы Альбус Дамблдор и расскажет о магическом мире. Мальчик поступил в Хогвартс, провёл семь счастливых, наверное, лет на факультете верных и трудолюбивых и отправился, как и многие, строить карьеру в Министерстве Магии. За 20 лет дослужился до поста главы подразделения существ в Отделе регулирования магических популяций. Доводилось и с оборотнями работать, и домовых эльфов от жестокости хозяев защищать, и с гоблинами договариваться - в общем, работа интересная, пусть и спокойной не назовёшь. Магический мир увлёк Оуэна, но о своих родителях-магглах он, конечно, не забывал. Навещал, привозил какие-то безделицы, ведь родители волшебников не попадали под Статут о Секретности. К сожалению, ни танцующая фея на вершине ёлки, ни магический будильник не спасли Джейкоба и Элизабет, когда в мае 1978 года их дом разнесли Пожиратели Смерти. Чёрная метка, обезображенные трупы и уцелевшая фея - вот и всё, что осталось Оуэну в память о родителях.
Будучи человеком деятельным, Оуэн свои скорбь и самобичевание обратил на пользу человечеству: понял, что отворачиваться от проблемы нельзя, и стал искать способ защищать себя и других. Вспоминал рассказы отца о войне, которую сам почти не помнил, и однажды пришёл к идее, что не нужно искать защитника - нужно стать им самому, и не важно, что не аврор и ЖАБА по Защите не на Великолепно сдал. Их - неравнодушных волшебников, проживающих в маггло-магическом Лондоне - достаточно, чтобы самим защитить себя. Так в Лондоне появился первый Народный Отряд Сопротивления.
Патрулирование, обновление защитных чар не только на домов магов, но и в маггловской части - для начала неплохой способ провести время, если скорбь не позволяет сидеть на месте. Со временем Отрядам предстоит, если всё сложится, вырасти в большую сеть, что по всей магической Британии будет защищать население. Будут и курсы самообороны, и совещания, и стычки с Пожирателями, и облавы - будет война, в которой НОСы примут непосредственное участие. Приходите и помогите нам поднять эту волну, а мы подкинем и сюжетов, и врагов, и союзников.
*почти всё в этом персонаже можно изменить, если таково будет желание игрока. Приходите в гостевую, всё обсудим, со всем поможем. 
Рагнар | Ragnar

Кентавры - гордый и независимый народ, и Рагнар - достойный его представитель. Как и его предки, уверен, что с волшебниками возможен лишь один мирный вариант взаимодействия: они не трогают кентавров, кентавры не трогают их. Но с приходом Волдеморта акромантулы, оборотни и другие обитатели Запретного леса принимают его сторону в конфликте с магической Британией и начинают вести себя более агрессивно. И хотя кентавры до последнего пожелают оставаться на нейтральной стороне, совсем скоро им придётся бороться за это право быть в нейтралитете.
Рагнар как представитель стада может говорить с посланниками Лорда, а позже, если таково будет желание персонажа, и с Альбусом Дабмлдором. Между директором Хогвартса и кентаврами Запретного Леса существует соглашение о мирном сосуществовании, и возможно, пришло время его пересмотреть.

Наследник рода Нотт, воспитывавшийся по всем традициям древнего чистокровного рода. Ты изначально был очень серьезным и способным ребенком, впитывая в себя любые наставления и уроки подобно губке, но не бездумно. Ты обладаешь удивительно развитой интуицией, которая очень сильно помогает тебе как в повседневной жизни, так и на работе.
Еще в детстве вы всей семье съездили в Индию, где ты обрел странную, как всем казалось, страсть к чаю. Он стал твоим любимым напитком. С тех пор прошло много времени, но в итоге ты являешь владельцем крупных чайных плантаций почти по всему миру, что и составляет твой основной доход. После школы ты по собственному желанию отправился служить аврором, так как тебя очень привлекало дело, в котором можно и нужно было использовать свои знания и таланты. В школьные годы ты состоял в дуэльном клубе и имел там наивысший рейтинг. А помимо этого, тебя весьма привлекала Защита от темных искусств. В Хогвартсе ты не чурался узнавать все, что можно, про темную и светлую магию, и преподаватель ЗоТИ охотно выдавал тебе пропуск в запретную секцию, куда ты с большой охотой направлялся в свободную минуту.
Шляпа распределила тебя на Когтевран, что было вполне логичным решением, учитывая, что получать знания ты любил всегда. Ты не был типичным представителем орлиного факультета, который дни на пролет проводит в библиотеке и за уроками. Ты мыслил всегда быстро и точно, в два счета разделываясь со своими делами и решая проблемы. Открытый новым начинаниям и знакомствам, ты любил провести время со своими друзьями, умел веселиться, но делал это в меру. Твоя врожденная серьезность никак не мешала тебе расслабляться и наслаждаться жизнью. Удивительно просто тебе удавалось совмещать свои обязанности и развлечения.
Ты хорошо воспитанный человек, но при надобности можешь и сместить на задний план свой вежливый тон, чтобы получить нужные тебе сведения. Используешь ты это исключительно на работе, так как там зачастую нет времени на обходительность. Ты строгий, но любящий отец, который в жизни не поднял голоса ни на кого из членов своей семьи. Терпения тебе не занимать, так с детства тебе приходилось довольно часто следить за своими младшими сестрами и братом. Но при всем этом не позволяешь собой манипулировать ни родным, ни посторонним, пресекая все эти попытки, даже если они были совершенны не специально. По жизни ты идешь легко, чувствуя нутром, как стоит поступить в той или иной ситуации. Но к чему бы не привело твое решение, ты всегда способен повернуть результат в нужную сторону, выудив как можно больше полезного для себя и своей семьи. Единственное, что выбивает тебя из колеи — это творящиеся в Министерстве дела. Когда грязнокровки получают управляющие должности и начинают управлять Магической Британией. Ты абсолютно против этого, а потому стараешься пресекать допуск подобных волшебников в важные делах аврората, надеясь в будущем вообще запретить подобным представителем маг. сообщества появляться, как минимум, в стенах своего отдела.
Ты негласно поддерживаешь Пожирателей Смерти, выжидая подходящий момент, чтобы присоединиться к ним.

Приходи и все расскажу :>

Просто приходи и занимай роль, ибо кого-то лучше, чем Нотт — найти здесь сложно, верь на слово С:

Ты - старший брат моей лучшей подруги и, по совместительству, мой бывший парень. Не могу сказать, что Чарли была в полном восторге, когда, в начале моего пятого курса, мы с тобой начали встречаться, но и против ничего не сказала. Проходило тяжело. Ты много тренировался и проводил времени с туповатыми, на мой вкус, дружками, не уделял мне столько времени, сколько я хотела, я же впервые в жизни попала в серьёзные отношения и не знала, как себя вести, что в сумме приводило к ежедневным скандалам и ссорам, иногда чуть ли не к дракам. Психологически всё это было очень тяжело, но давало ощущение полной жизни, адреналина, ярость и страсть в отношениях били через край, и всё же уже летом, проведя весь учебный год вместе, мы поняли, что так больше нельзя. Мы оба слишком устали. Отношениям пришёл конец, и Шарлотта выдохнула, она ужасно устала нас разнимать и выслушивать жалобы друг на друга.
Пройдя сложные полгода ненависти, презрения, равнодушия и незнания, как себя вести, мы стали приятелями. Действительно, вышло очень хорошо. Мы периодически всё ещё ревнуем друг друга, но уже в шутку, и ругань сошла на нет.
Ты амбициозен, силён, упорен и агрессивен. Ты хочешь всё и сразу, никаких компромиссов, никаких послаблений. Ты не принимаешь отказов и никогда не забываешь обид. Тебе многое удаётся благодаря такому набору качеств, но часто тебя обвиняют в излишней резкости, азартности. Ты можешь ошибаться, зарываясь, стараясь сделать всё разом и сам, что мешает игре в команде. И всё же ты сумел пробиться, в столь юном возрасте, в Лигу, и даже стал знаменит именно из-за своей агрессивной манеры игры.
Ты довольно сообразителен, но ленив. Стараешься не прикладывать лишних усилий там, где тебе не интересен результат, а потому имел не лучшую успеваемость в Школе. К неудачам подобного плана относишься максимально пофигистично, считая, что если бы ты захотел, стал бы лучшим, но тебе нет нужды тратить силы на всякую ерунду.

О, сколько всего мы можем отыграть с тобой вместе! Начиная от наших с тобой прошлых отношений, полных ссор и эмоциональных всплесков, тяжёлого периода смены парадигмы отношений и до приятных посиделок в настоящем, разговорах по душам, каких-нибудь неприятностей, в которые так весело вляпаться на пару. Кроме того, сейчас мы оба выбрали сторону Пожирателей Смерти, и я рассчитываю на тебя как на более взрослого и довольно успешного соратника.

Многое менябельно при обсуждении, аппарирую в гостевую при первом зове.

Отредактировано Owl (2018-08-12 12:16:38)

Ты родилась в семье с безупречной репутацией, ровно как и чистой кровью, которые гордо назывались Нотт уже много поколений. С первых дней ты не была одинока, ведь среди взрослых улыбок и больших ласковых рук, ты всегда угадывала кого-то, кто ближе к тебе, чем к ним, если не осознано, то невольно. Это был твой старший брат - Абсалон. Старший - понятие, рассчитанное лишь в годе разницы. На деле же вуаль разницы стерлась, когда вы подросли. В детстве вас, пожалуй, можно было назвать лучшими друзьями. В тайне тебе всегда хотелось, чтобы твой брат был в разы сильнее и умнее тебя, чтобы ты была леди, которую бы он защищал и честь которой отстаивал до тех пор, пока тебя не передадут в надежные руки Вольтурна Роули (помолвка с которым проведена ещё в раннем детстве и кому ты была обещана при рождении). Но как-то так выходило, что твоё желание быть хрупкой девушкой - являлось всего лишь искажением реальности. Ты всегда была сильнее, грубее, самостоятельнее, но подавляла свой нрав под гнётом воспитания, потому что разочаровать родителей - ужаснейший кошмар твоей юности. Ты мечтала о ком-то сильном, кто бы смог укротить и заставить не переживать о происходящем, кто бы просто мог в любой непонятной ситуации сказать тебе "Селена, выпей чай и не переживай, я уже все решил". Но так выходило, что всю жизнь тебе приходилось откладывать чаепитие на потом, а ободряющий голос оказывался твоим собственным (так будет, к счастью, лишь до вашего с Вольтурном брака, ведь он-то оправдал твои надежды).
С Абсалоном вы росли в игриво конкуренции, где никто особо не мог оторваться от другого, пока у каждого из вас не появились свои интересы. Твои были слишком экстравагантны. Эксперименты. У тебя всегда были склонности идти на риски, которые бы приятно волновали нутро, а потому "а что будет, если..." стало едва ли не твоим девизом. Однажды в семейное библиотеки ты нашла дневник своего прадеда (Фауста Нотта), в котором он, путешествуя по самым отдаленным уголкам мира, собирал знания древних племён, стараясь внедрить их в науку современной магической Британии. Тебя увлекла магия вуду, с которой прадед познакомился в северной части Нигерии в племени хауса. Он отправился в паломничество в Мекку вместе с магом-вудистом, который (прадед умалчивает плату) обучил его фундаментальными знаниями и направил на путь практики. Ты прочитала и о путешествии в Мексику, где индейский шаман из племени яки учил прадеда особой форме магии, завязанной на духах природы, но именно вудизм вызвал трепет нетерпения. Ориентируясь на учения Фауста, ты начала изучать древнюю науку, к сожалению, знаний хватило ровно настолько, чтобы подчинять совсем крошечных созданий: птицы, ящерицы (на большее не хватало знаний), но тебе хотелось хоть раз попытаться зайти дальше - использовать человека.
Так вышло, что в семейной библиотеки был лишь один дневник Фауста, остальные были утрачены (как говорили родители), когда тот отправился в Югры в племена манси, где и скончался, заболев. Никто в семье особо не любил говорить о прадеде (его считали сумасшедшим и помешанным), а потому твой пытливый интерес вызвал подозрение и недовольство. По этой причине ты ни с кем (даже с Абсалоном) не поделилась ни своими интересами, ни тем более успехами. По началу тебе хватало и немого торжества, но хоть ты и никогда особо не жаждала всеобщего внимания, но все же хотелось с кем-то разделить свои успехи, неудачи и мысли по этому поводу. Так и вышло. Однажды тебя поймал в запретной секции однокурсник (Карл Бакер) с книгой по магии вуду. В ту ночь вы молча разошлись, но после Карл начал донимать тебя вопросами, а после обещал рассказать преподавателям о том, что ты забрала книгу, если не расскажешь больше. В итоге Карл оказался единственным человеком, который знал о твоих увлечениях вуду и который считал Фауста гением хоть и не без сумасшествия (по правде ты и сама знала, что одно не отделимо от другого).
Был шестой курс и вы оба понимали, что топчетесь на месте. Карл предложил попробовать их знания на человеке, так как вряд ли бы кто-то согласился, да и вы рассудили, что никому не стоит знать чем вы занимаетесь, был брошен жребий, и Бакер должен был стать объектом эксперимента. Вы отправились в темный лес и там провели ритуал, где тело Карла было связано с тряпичной куклой. В итоге все закончилось тем, что вы услышали вой оборотня совсем близко и испугавшись побежали прочь. Споткнувшись ты уронила куклу и её унесло ручьём. Карл начал захлёбываться, а ты ничего не могла поделать, в слезах ползая по ручью.
Что из этого вышло? С Карлом вы дружили в тайне, потому что он был полукровкой и по сути вас ничего не связывало кроме тайного интереса. Когда его тело нашли и выяснили от чего он погиб, то в его личных вещах были найдены книги и записи о вудизме. Школьной библиотеке наконец-то вернули в закрытую секцию старые книги, а случай списали на неудачный опыт. В страхе, что тебя обвинят в убийстве, ты сожгла все свои записи, а дневника Фауста вернула в семейную библиотеку на первых же каникулах.
После этого случая тебя ещё долго истязали ночные кошмары (до сих пор преследуют), а потому ты решила посвятить свою жизнь (чтобы хоть как-то искупить вину) спасая жизни волшебников. Ты пошла на стажировку в Мунго, где усердно училась на целителя.
Ты и раньше рисовала, но после смерти Карла, не знала другого способа как излить душу. Ты начала изображать темный лес, темную воду. Все твои рисунки варьировали в тёмных тонах от мрачного-зеленого до кромешного-синего. На приеме (Нотты любили проводить ежегодные балы в поместье) миссис Роули (бабушка Вольтурна) коллекционировала картины и, увидев твои работы оценила глубину и чувственность. Она купила твою картину (хоть ты и предлагала в подарок), обосновав, что каждая работа должна оплачиваться по достоинству. У миссис Роули было весьма изысканное и тонкое чувство на юные таланты. Все знали, что эта женщина никогда не ошибаются и все её вложения в талант со временем окупаются. Спустя какое-то время, когда с приёма Ноттов прошёл слух о том, что миссис Роули оценила твои работы, к тебе поступило несколько предложений-заказов на портреты. Тебе понравился ажиотаж вокруг тебя и это был шанс отвлечься, занимаясь тем, что ты любишь и умеешь, но после нескольких работ ты осознала, что твои картины пресны, если ты не испытываешь должных эмоций, подкреплённых, например, воспоминаниями. Потому ты стала отказывать, более не принимая заказы. Из-за этого (непонятного другим жеста) твои работы стали ещё более желанными. В итоге рисование стало способом рассказать всем о том, о чем не можешь говорить в слух. Тайны, секреты, боль, переживание, радость, страх - все вплелось в метафору твоих работ, которые в настоящее время украшают коридоры поместья.
Когда ты вышла за Вольтурна, то наконец-то смогла ощутить себя женщиной, которой можно закрыть глаза на проблемы и выпить чая, зная, что муж всегда найдёт решение.
В школьные годы тебя раздражало то, что несмотря на всю собранность, рациональность действий и замешанность решений, Вольтурн был слишком смазлив, напоминая подобными чертами твоего младшего братика Винстента. А потому в те годы ты считала, что с ним никогда не сможешь быть покорной женой и истинной леди. Годы изменили твоё мнение. Вольтурн возмужал, к тому же на него всегда можно было положиться, а потому ты была искренне благодарна родителям за то, что нашли тебе такого чудесного мужа.
Первым в вашей семье родился мальчик - Вальтер - которому суждено было стать наследником рода. Его воспитывали в строгости и буквально забрали у тебя. Вырос он едва ли не копией Вольтурна, разве что был мягче и имел склонности к самопожертвованию.  Когда же ты была беременна во второй раз, то даже не представляла, что в твоём чреве растёт двойня, которая навсегда изменит твою семью.
Третьего ноября родились двойняшки - Торфинн и Люция.
В этот раз ты точно решила, что уж эти дети будут целиком и полностью твои. Ты окружила малышей чрезмерной любовью и заботой, но в итоге дочь, подрастая, начала тянуться к отцу, имея нрав, совсем не подходящий леди. Ты угадывала в этом нечто от юной себя, вот только Люция, кажется, не хотела притворяться тем, кем ни является. Торфинн же (то есть я) наоборот оказался ближе к тебе. Дело в том, что я оказался фоновым легилиментом и всегда знал что ты чувствуешь, о чем думаешь. Знал, что ты любила меня больше всех, что всегда защитишь, поможешь и подскажешь. Только для тебя я играл с чувством на пианино, сопровождая пение сестры, и только для тебя рисовал. Ты научила меня выражать свои чувства не через насилие, а через искусство. Ты всегда говорила, что если бы бабушка Вольтурна была жива - она бы обязательно купила мою работу. Я любил тебя радовать, а потому в начале рисовал только для тебя, выражая свою любовь и благодарность. Когда же мы с сестрой поссорились, то именно ты стала моим утешением. Ты единственная, на кого я никогда не повышу голос и перед кем я всегда буду виноватым за то, что вырос таким засранцем. И все рано ты меня любишь и надеешься на лучшее.

Как и в случае с отцом и будущем твоим зятем, планов у нас невероятно много, и ты для них очень нужна. К тому же мой брат очень в тебе нуждается. Люция

Вольтурн Велиус Роули. Супруг. 49 лет.
Вы были обручены едва ли не с рождения. Часто виделись на светских раутах или играли друг с другом, пока ваши матери о чем-то вели беседы, распивая чаи. Вольтурн был старше, а потому его общество всегда было интересно тебе. С возрастом тебе начинала нравится мысль о вашей помолвке и ты уже рисовала картины роскошной свадьбы и будущей совместной жизни.
Ты поняла, что влюблена в Вольтурна, когда он на шестом курсе полюбил какую-то девицу из семьи, чистокровность которой свидетельствуется только двух-трех поколениях. К тому же ты оказалась страшной собственницей и настоящей ядовитой коброй, несмотря на то, что была еще совсем юной девочкой двенадцати лет.
Когда ты стала старше и в полной мере осознала свои права на Роули — околдовывала его чарующей красотой и невероятным обаянием.

Вальтер Дамокл Роули. Старший сын, наследник рода. 25 лет.
Твой первенец. Он должен был стать твоим любимчиком, но тогда ты была слишком молода и воспитание наследника взяли на себя старшие члены семьи Роули. Тебе оставалось лишь гордиться его достижениями со стороны, наблюдая как мальчишка превращается в юношу, а после — в мужчину, достойного зваться наследником семьи.
Вальтер тебя любит, ты для него священный человек, просто он не умеет показывать свою любовь.

Торфинн Амадеус Роули. Младший сын. 17 лет.
Когда я и Люция появились на свет, ты поняла, что наконец-то сможешь стать настоящей матерью, у которой не отнимут детей ради превращения их в безупречных наследников рода. Ты знала, что эти малыши твои целиком и полностью.
Из детей не принято выбирать любимчиков, но так уж вышло, что ты проигнорировала это негласное правило. Вопреки твоим ожиданиям Люция оказалась слишком неугомонной девочкой, предпочитающей урокам этикета фехтование. А я напротив оказался достаточно мягким, чтобы всей душой полюбить искусство и твоё общество. А может я просто чувствовал, что нужен тебе, а ты дарила столько любви, что я не смог устоять перед соблазном стать твоим любимчиком.
Когда мы с Люцией поссорилось, я сразу пришёл к тебе. Ты ожидала, что мы помиримся, но ссора затянулась, а когда ты опомнилась — было уже поздно.
В итоге я начал превращаться в того, кем являюсь сейчас. В какой-то степени ты винишь в этом себя, а иногда злишься на высшие силы, которые отравили твоё любимое создание.

Люция Дарлин Роули. Младшая дочь. 17 лет.
Вы обе любите друг друга, как и положено любить другу друга матери и дочери. Вот только дочь не бежит к тебе, если на душе тяжело, или поделиться сокровенной тайной. Люция советуется с тобой, потому что в некоторых вопросах отец попросту некомпетентен.
После ссоры со мной Люция отдалилась от тебя сильнее, и это задевало вас обоих.

Артур Йегер. Будущий зять. 28-30 лет.
Тебе никогда не нравилось то, что Вольтурн слишком много времени проводит с Артуром. Все было хорошо, пока они не начали переходить на личности. Ты считаешь, что ему не нужно искать в молодых людях предмет для гордости ведь у вас есть три ребенка, в которые полны талантов.
Ты понимаешь, что Йегер и правда хороший человек, но только лишь пока он остается деловым партнером, а теперь, когда он хочет жениться на Люции, ты ясно понимаешь, что этот человек никогда не сможет полюбить твою дочь, как тебе бы этого хотелось.

Джером крайне проницателен и целеустремлен, у него прыткий и изворотливый ум. В школе он брал с однокурсников плату за помощь в экзаменах, приторговывал различного рода зельями, наподобие Амортенции, Глаза орла, обостряющего остроумие, даже Веритасерума и различных антидотов. Прекрасный зельевар, способен достать любой необходимый ингредиент, так как имеются знакомые криминальные персоны, ошивающиеся в Лютном переулке (знакомство с ними на ваше усмотрение, но я вижу Джерома искателем адреналина и разного рода проблем на свою прекрасную задницу). Никогда не скрывает своего истинного отношения к человеку, не станет ползать на коленях перед вышестоящим по должности. Если что-то Джерому необходимо, сам покорит вершину, получит заветное. Но и не станет перечить приказам начальства, выполнит так, как велено. (Выскажет, всё, что он о человеке думает, но именно в тот момент, когда это будет нужно и Джерому, и его собеседнику, он знает, когда именно нужно это сделать). Знает себе цену, но не указывает на это людям при первой же возможности, никогда не выставляет свою фигуру напоказ (разве что в обществе ПС).
Раньше я ни с кем не делилась своей жизнью и сокровенными мыслями, кроме Джерома. У нас с ним немного разные взгляды на мир, мало общих интересов, но удивительным образом мы хорошо понимаем друг друга, умеем слушать и говорить в нужное время, бескорыстно поддерживать друг друга и помогать. Нам просто всегда было хорошо проводить время вместе. Конечно, бывали и моменты непонимания, когда категоричное решение в два счета ломало дружбу, и становилось неизвестно — решится ли кто-нибудь перешагнуть через свои принципы и вернуть к жизни тот маленький островок теплоты и юности. Но мы находили выход из круговорота ссор и примирений, со временем, мы просто переставали обращать внимание на такие глупости, как обиняки в сторону друг друга, несколько злобные шутки, а после — молчание в знак расторжения дружбы, прошедшей сквозь тяжелые годы. Мы кричали друг на друга, а потом снова веселились, бегая по коридорам школы Хогвартс. Я всегда видела в Джероме своего отца, каким тот мог бы быть, брат был мне защитником, союзником, покровителем. Бывало, что меня задевали и обзывали, но Джером находил моих обидчиков и довольно деликатно (на первый раз) объяснял им дальнейшие перспективы существования, если они вдруг решат продолжить свою злодейскую кампанию. Я гордилась братом, он не был для меня двоюродным, а самым настоящим родным. И конечно, когда Джером стал старше, все девочки вдруг начали оказывать ему знаки внимания, он мог пройти по коридору, и девочки со всех курсов в один миг замолкали и смотрели ему вслед. Это было раем для Джерома, который превратился в настоящего охотника за девичьими сердцами. Джером галантен и вежлив, а с дамами даже чересчур, он умеет очаровывать женщин всех возрастов, от мала до велика. Ему удается выглядеть в глазах других мягким и романтичным, но такой он только со мной и Алиссией, его супругой, к другим он в душе выражает лишь презрение и недовольство. Супругу он ценит и бережет, ведь она родила Джерому наследника (Маркус Флинт, каноничный ребенок), но бродить по дорогам блуда Джером любитель, и это совершенно не скрывает. Женское общество он обожает ровно так же, как общество ПС, Джером предан Волан-де-Морду до безумия, бросается в омут с головой, и плевать он хотел, что будет с волшебниками, которые его не поддержат, не говоря уже о "бедняжках" маглах и полукровках. По отношению к кому Джером и взращивает самые низменные чувства, так это к маглам, грязнокровкам и... собственной матери Делфии Флинт. Главная причина его ненависти к ней - отсутствие в детстве любви (банально, но факт, можете придумать свою причину может, вы вообще ее будете обожать).
Со мной связаны самые счастливые годы детства Джерома, он искренне любил мою мать Марилину, ведь именно она разрешала нам быть не волшебниками-аристократами, а самыми обыкновенными детьми. Она подарила Джерому больше любви и ласки, чем кто либо дарил ему или еще подарит. Для него большей матерью была Марилина, чем его собственная. Джером никогда не называл Делфию святым названием женщины, породившей его. Всё, что брат испытывал к ней — обида и гнев. Удивительно, но рожденный в нелюбви матери, Джером не испытывал зависти к моему положению. Но завидовать нам обоим нечему!
Мой отец мечтал о деньгах, которые я должна была принести ему удачным замужеством, но он не желал выдавать меня замуж за кого-нибудь из прекрасных молодых отпрысков чистокровных магов, считал, что любой юнец растратит оставшееся (весьма крошечное) состояние семьи в считанные дни после свадьбы. У Кристофа была чудесная мысль насчет моего замужества — он надеялся выдать меня за своего пожилого, но крайне состоятельного школьного приятеля, единственного мага, который приходил в наше поместье в Годриковой Лощине по приглашению на званый ужин. И что самое удивительное — никогда ни я, ни Джером не видели его лица. Благодаря Джерому я лица того человека так и не увидела. Мы с Джеромом одинаковые. Его ненавидела мать, меня — отец, для меня Марилина была такой же, как умерший отец Джерома, ее по сути не существовало, она была мне матерью, но не поддержкой и опорой. В этом была наша общая трагедия, то, что породнило нас сильнее кровных уз. Джером был мне отцом, я ему была, в какой-то мере, матерью. И мое счастье Джером ставил превыше всего. Он оказался единственным, кто высказался против моей помолвки с неизвестным мне мужчиной, нежеланным, навязанным мужчиной. Джером разругался в пух и прах со своим дядей, пригрозив даже полным его уничтожением. Кто знает, сделал ли что-нибудь Джером на самом деле, но отец скончался, утянув разговоры о свадьбе с собой, будто ничего и не было.
После смерти моего отца Джером заботился обо мне, обожал дарить наиглупейшие подарки и постоянно подшучивать, но без злобы и ненависти. Джером подходит с юмором, легко и непринужденно к любому делу, которое не касается вопроса чистоты крови (нет, убить магла с улыбкой на лице - вообще не вопрос).
Чуть больше года я жила в особняке брата на севере магической Британии (на ваше усмотрение местоположение и облик жилища). Прекрасная супруга Джерома устроила меня на работу, брат помог оплатить громадные долги моего отца, а позже познакомил со своим другом, Августусом (отношения с ним описаны в заявке выше).

Хотелось бы отыграть во-первых - семейные отношения, может, вашу ссору с моим отцом, какой-то огромный прием организуем в честь вашей или моей свадьбы, рождения Маркуса и т.п. Во-вторых - движ среди ПС, ибо я настолько незаметный и легко заменяемый последователь Волан-де-Морта, что самостоятельно не могу нигде участвовать(( Джером и Августус - мои связующие звенья с делами ПС, без вас в их операциях мне делать нечего(

Очень много букв, но я хотела указать всё-всё) Вообще-то, вышеописанное менябельно, кроме работы в ММ, лояльности ПС, друга Августуса и меня любимой хд (Немного об этом - никакой романтики!! Мы только родственники и друзья!) Вы можете раскрыть персонажа по-своему, вертеть-крутить им, как захотите. Но прежде, пожалуйста, обязательно свяжитесь со мной, чтобы я знала о ваших намерениях (гостевая, лс, если очень нужно - вк, почта). На ваше усмотрение также: отношения с матерью, супругой и сыном, дальнейший рост в рядах ПС.

Где-то на просторах бескрайнего Советского Союза, на побережье озера Байкал стоит огромная крепость, отгороженная от окружающего мира не только высокими каменными стенами, но и магией. Каждый чародей, родившийся на земле бывшей Российской Империи, живет, учится и растет в этих стенах, впитывая древние знания о магии, о мире вокруг и о самих себе. Главная цель преподавателей Колдовстворца - выпустить из школы колдунов, способных управляться со своей магией и знающих ей цену. Главная цель учеников - найти себя в этом неспокойном и бушующем мире. Достичь такой цели удается далеко не каждому.
Мирослав родился в семье потомственных чародеев Пономарёвых, и не было никаких сомнений в том, что он будет колдуном, как и все его родственники. Пономарёвы жили в небольшом особняке в Ростовской области, всеми силами скрывая свое местонахождение - как и многие их волшебников. Но так было не всегда. Мирослав с детства знал три простые истины, которым беспрестанно учил его дед.

Первая. Всегда нужно верить в лучшее.
Эту истину Мирослав маленьким раскатывал на земле возле посаженных матерью тюльпанов. Он верил в лучшее - верил в кусочек сладкого пирога перед обедом, в то, что совсем скоро двоюродная сестра вернется из Школы (именно так, с большой буквы), и они все лето проведут вместе, играя и забавляясь, залезая на деревья и мечтая о том, чтобы убежать в соседнюю деревню воровать яблоки. Дед Петя рассказывал ему, что он сам в юности часто захаживал в деревню, тогда это еще было возможно, и Мирославу всегда казалось несправедливым, что теперь всего этого нельзя. После революции весь мир пошатнулся, с развалом Империи развалилось и отношение к чародеям, советский народ не был и вполовину таким душевным, хотя и состоял из тех же людей, что народ имперский. Магический мир, до этого бывший в переплетении с обычным, постепенно закрывал свои двери и ставни, контакты с друзьями рвались, да и самих друзей, с кем волшебники водили дружбу, часто ждала незавидная судьба. Вчерашние дворяне, образованные и богатые люди, в одночасье лишались всего, помочь им можно было разве что вывозя за границу, и семьи волшебников, наблюдая за этим, боялись за себя. Постепенно магический мир закрылся совсем, застряв в светлом имперском времени и стремясь совершенно никак не контактировать с новообразованным Советским Союзом, рожденных в немагических семьях детей забирали с большой поспешностью и увлеченно переучивали, гораздо выше наличия "чистой крови" ставя наличие самой магии.
Вторая. Среди людей тоже могут быть звери.
Нет никакой разницы между чародеями и обычными людьми помимо того, что одни могут творить колдовство, а другие нет. И там, и там попадаются гнилые плоды, и там и там люди могут быть плохими. Мирослав, может, и рад был бы отправить все страшное и кошмарное в мир обычных людей, в тот мир, которого он никогда не видел, но шайка старшеклассников, третировавших его вплоть до окончания своей школы, твердо уверила его в обратном. Такие люди есть везде, и если им не выходит противостоять, нужно уметь их избегать. Зло есть повсюду, нет повода закрывать глаза на одно и тыкать пальцем в другое, но и это не значит, что можно опускать руки. В конце концов той шайке воздалось по полной, и Мирослав до сих пор с удовольствием вспоминает эту историю - они всем классом трудились, трансфигурируя неподъемные чемоданы выпускников в толстых и клыкастых летающих кабанов. Впрочем, это был единственный раз, когда он делал что-то подобное.
Третья. Все должно быть по справедливости.
Справедливость - это главнейшая радость и главнейшая цель человеческой жизни. Достичь ее невозможно, но стремиться ее необходимо, иначе потеряешь человеческий облик и станешь не то, что волколаком несчастным - кикиморой поганой, в человеческое глупое тело заключенной. Именно это стало неиссякаемым источником вдохновения Мирослава, всегда знавшего, что в словах заключается самая большая магия. И дело даже не в словах заклинания, а в тех словах, которые могут коснуться сердец людей, в тех словах, которые могут заставить задуматься, отступить. Посмотреть под другим углом, найти новую точку зрения. Сердце, жаждущее справедливости, будет вечно сомневаться в себе, а значит будет допускать другие точки зрения, будет беспрестанно учиться и лишь надеяться, что сделало правильно.

Пономарёвы переехали в Британию спустя два года после того, как Мирослав закончил школу, после смерти деда Пети. К тому моменту он успел написать уже два романа, которые разлетелись по магической части Союза как горячие пирожки на пляже - парадоксально, но удивительно быстро. Его слог был легким, идеи, вложенные в сюжеты, были дерзкими, но правдивыми, и отображали жизнь волшебников этого поколения беззащитно открыто и правильно. Никто и никогда не писал так, как Мирослав, и его талант открыл ему дорогу в мир публицистики в том числе и в новой стране. Уставшие от напряженного режима, Пономарёвы подались к своим дальним родственникам, туда, где казалось, что жизнь будет проще и легче.
Но жизнь не была ни проще, ни легче. Магическую Британию начали сотрясать теракты, на каждом углу велись разговоры о чистокровии - разговоры, совершенно чуждые Мирославу. Британия была совсем другой страной с другими ценностями и устоями, и тем не менее она приняла его к себе в объятия как родного - тихий, спокойный и улыбчивый Мирослав производил впечатление вчерашнего школьника, который не знает, о чем говорить. Но он совершенно точно знал, о чем писать, и новый роман, который он пишет, с обескураживающей точностью обнажает устои магической Британии глазами человека, который увидел все это впервые в жизни.
Возможно, после этой книги на него будут давить. Возможно, ему будут угрожать или от него отвернутся, но Мирослав не дуб, падающий под точными ударами топора, он гибкая тростинка, которая склонится к земле от сильного ветра, но потом поднимется обратно. Он вооружен мечом справедливости и собирается во что бы то ни стало отстаивать свое мнение о магглорожденных, потому что по-другому просто не может. И если меч этот имеет форму пера, что ж, так тому и быть, он напишет книгу, переворачивающую мнение многих. 

Изначально мы с Ксено хотели написать просто третьего друга-публициста, с которым весело будет тусить на всяких балах, вечерах и встречах. Но в итоге вырисовался Мирослав с довольно твердой позицией относительно проблемы чистокровия, дерзкий, но невероятно милый на лицо и поведение юный писатель с огромным будущим. Поэтому вместо того, чтобы писать "мы тебя заиграем", мы говорим, что хотим, чтобы наш друг вышел в свет и стал настоящей знаменитостью, изменил мир в лучшую сторону, помирил всех вокруг и всякое такое. Мы хотим, чтобы он жил и был живым, а мы уж найдем как сыграться.

Многое менябельно, все обсуждаемо, самое главное - это искренняя вера в то, что справедливость нужна и важна, но мир сам ее не поделит между всеми, нужно крутить это колесо самостоятельно. Мы очень ждем нашего зарубежного друга и, несмотря на разногласия во взглядах, желаем ему только самого лучшего.

Ты — наследник. И в нашей семье это приговор. Родиться первым — твои дар и проклятье: теперь от тебя ожидают грандиозных — и не очень — побед. Им мало того, что ты сумел выбраться из Ее чрева, стремясь поскорее занять свое место под этим безразличным солнцем, ведь наследник обречен нести в семью почет и прославлять фамилию в веках.
До того, как ты поступил на слизерин — как и ожидалось — ты рос, окруженный строгой заботой родителей. Ты был — и есть — их гордостью, ведь одного взгляда на тебя хватало, чтобы влюбиться. Ты был очаровательным ребенком, в котором удивительно гармонично сочетались детская наивность, чувство долга и осознание собственной значимости. А еще ты был крайне сдержан. Никогда не жаловался. Мне всегда приводили тебя в пример, когда я возвращался весь в ссадинах после прогулки. Бабушка говорила, что ты — в моем возрасте — как-то раз неудачно спрыгнул с дерева, вывихнув ногу; не жаловался на боль и ничего не сказал родителям, бабушка лишь чудом заметила твою распухшую лодыжку: она пришла проведать тебя перед сном, а ты высунул ногу из-под одеяла из-за июльской жары.
И знаешь, мне много раз приводили тебя в пример. Говорили, что ты сдержанный. Мать рассказывала, как однажды, в Косом Переулке на тебя накинулись торговцы, предлагая всевозможные зачарованные безделушки и сладости, но ты равнодушно ответил: "мне ничего не нужно". А самое главное, что мать знала твой ответ, а потому с удовольствием наблюдала, как чужие лица искажаются в изумлении. К тому же ты очень горд и порой это невыносимее всего. Однажды тебя наказали из-за того, что в начале ты попросил метлу (ты был еще совсем ребенком и тебе купили игрушечную, которая отрывалась от земли не больше, чем на метр), а после отказался, разочаровавшись. Родители не привыкли к капризам и явно не ожидали от тебя такого. Тебя наказали, требовали, чтобы ты извинился. Мать объясняла, что ты поступил не хорошо, отказываясь от подарка и тем самым обижая их, а ты отвечал, что все понимаешь, но при этом так и не извинился. А все потому, что считал: виноваты обе стороны.
Поступив в школу чародейства и волшебства Хогвартс, ты сразу завоевал внимание и симпатию профессоров. Ты был трудолюбивым и неуклончивым от обязанностей учеником. Тебе нравилось, когда работа полностью поглощает все твое свободное время, а потому был страшным активистом: играл в команде слизерина в квиддич, состоял в дуэльном клубе и играл в шахматы. Все были в восторге от твоего пытливого, гибкого ума. И лишь ты знал, что скрывается за этим страстным усердием. Ты просто боялся облажаться. Да-да, ты, несравненный, Вальтер Дамокл Роули так высоко взлетел, что буквально предчувствовал свое неминуемое падение, как зверь ощущает близкую смерть. Ты взгромоздил на свои плечи непосильную ношу, не позволяя шагнуть в сторону. Очень умно, вот только возмездие справедливости все равно настигло тебя. За безупречность придется платить. И ты заплатил.
На пятом курсе ты с друзьями отправился в запретный лес. Вообще-то такая жалкая опрометчивость не в твоем стиле, но даже тебе хотелось хотя бы изредка казаться своим и не быть паинькой. Та ночь повернула реку твоей жизни в иное русло.
Вам не повезло попасть в запретный лес в полнолуние. На вас напал оборотень; он убил студента, а тебе на память оставил красноречивый шрам на спине и сотрясение мозга. Но эти травмы стали лишь вершиной айсберга: ты до сих пор не спишь в полнолуние; ненавидишь собак,; слышишь стон собственной рвущейся плоти, если останешься один на один с тишиной; а самое главное — по ночам тебя одолевают жуткие судороги, выворачивающие все тело наизнанку, и весь этот ужас имеет своё имя: парциальная эпилепсия.
После этого инцидента в тебе что-то сломалось. Тебя излечили, но ты стал безжалостным к себе: запретил опрометчивые поступки и слабость, забыл про личные интересы, полностью обратившись в учебу; и чем тяжелее тебе было, тем легче становилось.
И вот твоя жизнь начала сменяться чередой однотипных суток: днем ты усердно учишься, а ночью, если повезет, мучаешься кошмарами, а если нет — иногда страдаешь от агонии судорог.
К тому времени, как ты с отличием заканчиваешь Хогвартс (и идешь на стажировку в Министерство Магии), находишь в себе силы совладать со страхом и становишься выше своих демонов. А потому и приступы случаются реже, но только пока ты снова не испытываешь стресс.
Сейчас ты прослыл страшным трудоголиком, не терпящим неэффективности от коллег. Ты требователен не только к себе, но и к людям, которые работаю с тобой. И тебя не волнует, что ты бесчувственная сволочь, ведь ты эффективная бесчувственная сволочь.
Дополнительно:
♦ Твое второе имя — имя нашего пра-пра-бла-бла-дедуши, который был вторым министром магии в Великобритании и, который принял решение ссылать всех заключенных в уединенную крепость на острове в Северном море — в Азкабан. Тебе бы хотелось затмить его имя.
♦ Твой боггарт: оборотень - ты сам.
♦ Также ты получил медаль «За заслуги перед школой». Награда за то, что в ту роковую ночь ты спас друзей, дав достойный отпор оборотню.
♦ В одежде предпочитаешь строгий стиль и темные цвета.
♦ У тебя есть артефакт-ключ, с помощью которого, ты можешь через любую дверь попасть домой.
В детстве — до школы — я обожал тебя и ревновал ко всему, что способно мыслить. Я, как самый настоящий эгоист и собственник, считал тебя только своим. Да и вообще ты во многом заменил мне родителей, которые вечно заняты работой. И пусть я потрепал тебе нервы своими капризами, зато ты быстро стал взрослым, ведь такая ответственность, как я, закаляет дух. И только попав в школу, я понял насколько пропасть между нами велика. Как может избалованный ребенок быть таким же прилежным, как ты?
Я бы может и восхищался, и гордился тем, что у меня такой старший брат, но зависть и детская обида всегда стоят на первом месте. Тот факт, что во мне хотели воспитать второго тебя — хуже зубной боли. Вечные сравнения, укоризненные взгляды. Я терпеть тебя не могу, не потому, что ты — это ты, а потому что мне вечно напоминают, что я слишком далек от тебя.
А ты ведь выше этих обид, взрослее. Тебя тревожит мое будущее. Но самое отвратительное, что ты знаешь: мое вызывающее поведение — всего лишь крик души и желание обратить на себя внимание. Тебе кажется это смешным и недостойным семьи. Для тебя вообще любые эмоции — нонсенс. Ты привык руководствоваться лишь своим безжалостным, расчетливым разумом, забыв, что сердце — не пустой звук. Нас сталкивает лоб в лоб непонимание. Ты требуешь, чтобы я взял себя в руки и перестал позорить свое имя и семью, а я — на зло — продолжаю игнорировать глас рассудка.
Иногда мне так хочется сдаться и снова восхищаться тобой и полагаться на тебя. Но я слишком горд. Хоть в чем-то мы похожи.

Ну сам знаешь, можно немного драмы. Можно исправить или усугубить отношения. Короче, раздолье, бро

Можно меня вид деятельности, внеху тоже. Вообще обо всем можно договориться, мы просто хотим старшего брата :с
А еще тебя очень ждет наш папа :О

Отредактировано Owl (2019-02-11 13:02:14)

Амикус Кэрроу родился в чистокровной семье, наследником которой являлся не только по крови, но по отношению. Его воспитанию, образованию, манерам, речи, идеям и даже мыслям уделялось всё возможное внимание матери и доброй дюжины нанятых ей специалистов. Гордыня, кажется, родилась раньше самого первого Кэрроу в волшебном мире.
Но у каждой золотой блестящей медальки есть и вторая сторона. В твоём случае это было полное отсутствие воздуха. Ты не мог и шагу ступить без ценных советов и наставлений, критики или похвалы, каждое твоё слово комментировалось и обсуждалось, словно тебя готовили по меньшей мере в короли Англии.
Вскоре после твоего появления на свет у тебя родилась сестра, но одержимые идеей наследника рода, родители не особо уделяли ей внимание, и если в первые годы жизни я доставляла столько же проблем, сколько и любой младенец, то уже в хоть сколько-нибудь сознательном возрасте уже, казалось, из кожи вон лезла, лишь бы обратить на себя внимание, а точнее - разозлить, вывести из себя. В раннем детстве мы очень плохо ладили, потому что я завидовала тому, что вокруг тебя все прыгают, как вокруг наследного принца, а ты завидовал тому, что я могла творить всё, что мне вздумается.
В Школе ты наконец сумел выдохнуть и оглядеться: мир оказался куда шире и разнообразнее, чем то, что открывалось тебе из-за прочных стен родного поместья, и очень быстро ты, к ужасу родных, вышел из-под их контроля и начал пробовать жизнь во всех её проявлениях, явно отказавшись от желания быть идеальным наследником.
Ты достаточно умный, целеустремлённый, жёсткий и умеющий получать то, что захочешь. У тебя отличное домашнее воспитание, так что первые курсы ты прекрасно справлялся, не особо напрягаясь, но самая главная черта, которая стала практически основой твоего существа: никто и никогда не сможет заставить тебя делать то, что тебе не по нраву.

Мой дорогой, любимый брат! В раннем детстве мы терпеть друг друга не могли по уже описанным чуть выше причинам, на первых курсах Школы тоже: несмотря на некоторые попытки сблизиться вдали от родительского дома, меня обвиняли абсолютно во всех твоих актах неповиновения, а потому я без конца на тебя злилась, а ты над этим подтрунивал. И всё же, уже к подростковому возрасту мы оба научились не слышать раздражающего жужжания родительских наставлений и поняли, что вовсе не так сильно различаемся, как нам казалось всё детство.
Мы стали много говорить и очень много времени проводить вместе, провоцируя периодически слухи, от которых у матери заканчивался корень валерианы, но на самом деле, роднее и ближе человека, чем ты, у меня нет. Я рассказываю тебе абсолютно всё, делюсь самыми глубокими переживаниями, только рядом с тобой я могу говорить, не думая о тех словах, что срываются с моего языка. Ты же всегда меня защищаешь и часто вытаскиваешь из ситуаций, в которые я попадаю по собственной глупости. Ты говоришь со мной по ночам, когда я не могу уснуть из-за кошмаров, подолгу что-то мне рассказываешь и стараешься возместить то наплевательское отношение родни, что сопровождало меня всю жизнь.
У нас очень много найдётся, чего отыграть: это может быть детство, ссора или задушевные разговоры, что-нибудь относительно нашего вступления в ряды сторонников Тёмного Лорда, какая-нибудь пакость из школьных времён, в общем, идей очень много, люблю и жду.

Менять можно очень многое, всё обсуждаемо.
Пишу я довольно быстро и люблю активную игру, но каждый день дёргать не буду точно)
В любом случае, всегда буду рада обсудить все детали в лс или вк: https://vk.com/shetana
Если ни один из указанных видов связи не устраивает - напишите в гостевой, я предоставлю другие способы коммуникации.

я рисую на картине смерть луны на гильотине,
солнца крик под выстрел пушек,
я люблю свои игрушки!
Если спросишь кого-нибудь, кто главный в Лютном переулке, он наверняка произнесёт твоё имя, а про себя помолится сто раз, лишь бы не попадаться тебе на глаза. На самом деле ты всего-навсего владелец крайне сомнительного заведения с ещё более сомнительным прошлым, но тут в твоём авторитете никто не сомневается. Все знают тебя, как человека жестокого и, несмотря на все улыбки и шутки-прибаутки, способного кому угодно свернуть шею. Ты обаятелен и чертовски харизматичен, и не дай бог кому-то перейти тебе дорогу: умирать он будет медленно и мучительно. Или быстро, но всё так же мучительно: в зависимости от того, какое настроение у тебя будет.
Ты умелый лидер, который прекрасно владеет методом кнута и пряника: когда надо ты можешь похвалить и подбодрить, но предательства не прощаешь, и таких людей всегда наказываешь с такой жестокостью, на какую только способен. Кое-кто за спиной зовёт тебя дьяволом воплоти, и тебя это откровенно смешит. Конечно же, ты не дьявол. Обычный человек, который умудрился сколотить себе репутацию кровожадного ублюдка, и теперь по-настоящему кайфует от этого.
Тем не менее, не могу сказать, что мы с тобой плохо уживаемся. Конечно, когда я косячу, ты можешь пригрозить увольнением или вовсе отпиздить, но это будет справедливо, потому что я реально облажался. Если так подумать, то ты в принципе не делаешь ничего «просто так». Как будто у тебя есть свой собственный ебучий кодекс чести. Типа «не карать невинных», «не бить женщин и детей» и всякое прочее в этом же духе.

Что касается прошлого, то в этом плане ты закрыт настолько, что любую информацию приходится клещами вытаскивать. Как хорошо, что в этом мире существует бухло, правда? И даже в этом случае ты не станешь выбалтывать свои секреты всем подряд, просто это я так лихо к тебе подмазался. И то я уверен, что ты и половину истории мне не рассказал.
Всё, что я знаю, так это то, что ты родился в крайне неблагополучной семейке — ну, было бы странно, если бы такой, как ты, вырос среди ебучих интеллигентов, оттопыривающих пальчик, когда они пьют свой ссанный чай. Ты говорил, мол, батя научил тебя воровать и пиздить людей, а мать — убедительно врать. Кроме тебя в семье подрастали два старших брата, и на тебя, как на самого младшего, возлагали не так уж и много надежд. Впрочем, где сейчас они и где ты, правильно? Так что матушка с батюшкой сильно ошиблись, поставив на тебе крест.

Когда речь заходит о незаконной деятельности, ты говоришь об этом с плохо скрытой гордостью. Раскаялся ли ты после того, как тебя поймали за руку и сунули в Азкабан? Что-то не особо заметно. Ты рассказывал, что торговал с приятелями всякой запрещёнкой, но, видимо, ситуация обстояла гораздо серьёзнее, чем ты говоришь, иначе Визенгамот не интересовался бы тобой так активно. Впрочем, и тут ты умудрился остаться в выигрышном положении. Твои руки были чисты, а всю вину в итоге свалили на парнишку, который по доброте душевной делал для тебя всю грязную работу. Твоё освобождение было лишь вопросом времени, и ты прекрасно знал, что события будут развиваться по выгодному тебе сценарию. Всё это было твоим личным цирком от начала и до самого конца.
Знаешь, я по-настоящему восхищаюсь твоим умением плести интриги и управлять людьми, как марионетками. При всём этом ты совсем не рвёшься «наверх». Тебе комфортно и здесь, в Лютном. В своей родной дыре, где ты и царь, и бог, и городская легенда.

Но я уже давно подозреваю, что за всеми этими масками обаятельного лидера, лжеца, обманщика и просто жестокого человека скрывается ещё кое-что. То, что ты отчаянно не хочешь выпускать наружу, разве я не прав? Я видел ту колдографию, которую ты постоянно прячешь в столе, уж не сочти за грубость (да, я периодически роюсь в твоих вещах). Думаю, я не ошибусь, что тебе чертовски нравилась та женщина на снимке. Она красивая. Действительно красивая. И так улыбается рядом с тобой, будто ещё не понимает, с кем связалась. Но рядом с тобой я не видел её ни разу. Как и того мальца с твоими глазами. Такой мелкий, а уже вылитый ты.
Это был тот мальчишка, из-за которого ты прибил к чертям собачьим нескольких невинных на первый взгляд магов, верно? Они были виновны на самом деле. Они полностью заслужили это наказание. Ты никогда не верил Визенгамоту, поэтому устроил собственный суд, куда более справедливый. После этого случая ты окончательно стал тем, кем являешься и по сей день.

Мы с тобой встретились через несколько лет после этого.
Я был бездомным оборванцем, который хватался за любую работу, лишь бы было где жить и что жрать, а ты был тем, кто сжалился надо мной и предложил жильё прямо в «Белой виверне». Барменом сделал не сразу, конечно. Сначала я просто прибирался в пабе и выкидывал задержавшихся пьяниц наружу, а ты пристально следил за мной. Всё ждал и ждал, когда же я сломаюсь, а потом стало понятно, что этого не произойдёт, и ты пустил меня за барную стойку, к своему алкоголю.
Мы оба сломанные, мы оба живём в говне, в самом отвратительном месте на Земле, и нам, чёрт побери, это нравится.
Давай, попробуй доказать мне, что я не прав.

Если ты в курсе, что там было в Detroit: Become Human, то мы определённо поладим. Дело в том, что я чертовски люблю отыгрывать отношения из разряда «заёбанный жизнью батя и его тупой щенок сын» и, надеюсь, ты тоже. Нам есть, где разгуляться.

мы ядовитые, мы искалеченные,
мы недобитые, мы недолеченные
Вряд ли мы прям поладили с самого первого знакомства, потому что я та ещё заноза в заднице, и ты никогда не упускал случая напомнить мне об этом. Но за те четыре года, что мы знакомы, сложно было не привязаться друг к другу. Ты стал для меня тем самым отцом, которого у меня, по сути, никогда не было — мой родной папаша и отчим не считаются, они те ещё куски говна. А я заменил тебе сына. Он был бы всего на пару лет младше меня, если бы дожил до этого дня.
Разумеется, мы оба будем утверждать, что всё это неправда.
Интересен и тот момент, что ты состоишь в гражданском сопротивлении, а я — в рядах Пожирателей. И ты однозначно узнаешь об этом первым. Вопрос лишь в твоей реакции: судя по тому, что я всё ещё работаю в пабе, ты, конечно, разозлился, но не настолько, чтобы убить меня или хотя бы вышвырнуть вон. Да и потом, ты всегда можешь сделать из меня двойного агента. Хоть это и будет слишком рискованно.
Насчёт остальных тоже не переживай, ты вряд ли останешься здесь незамеченным и никому не нужным. Однажды в нашем пабе случится пополнение, и появится ещё один бармен — Алекто. А в паб, кроме неё, много кто заходит. От случайных посетителей до постоянных клиентов, которых мы с тобой знаем в лицо.
Так что, старик, я очень жду тебя и, надеюсь, вместе мы придумаем кучу драмы, стекла и, быть может, чего-то забавного, тёплого и уютного.

На самом деле в этой акции можешь менять всё, кроме характера и внешности, я в этом плане не особо привередливый и новые идеи принимаю на ура. Единственное, я бы всё-таки и имя Олдос оставил, потому что оно мне дико нравится хд но если есть вариант, который тебе зайдёт больше — вперёд и с песней.
На посты стараюсь отвечать максимально быстро, пусть тебя это не пугает хд А ещё я всегда готов к обсуждению через личку или гостевую, так что если у тебя будут идеи касательно этого героя — я только рад поговорить.

Отредактировано Owl (2019-02-11 13:04:29)

Отредактировано Owl (2019-02-11 13:04:48)

Наверное, Мор вылез из утробы матери уже с углём в кулаке и, бодро сделав ручкой акушерам, тут же запечатлел ошалевшие лица всей честной братии на ближайшей белой больничной стене. Полжизни его заботили только книги, рисование, богемные тусовки и музыка, нисколько — чужое мнение и остальной социум, и тут Мор вдруг обнаружил себя влюбившимся в волшебницу и пропал.
А потом пропала она.
Мор ходил и ходил по Черинг-кросс, часами смотрел на витрины, искал Три метлы, которые без мага-проводника так просто не отыщешь. Дудки; пустив корни в мире, который воплощает в себе буквально всё, о чем ты читал, и о чём грезил наяву, так просто не сдашься.
Он голодал, бросил тех немногих друзей, что у него остались, чуть не сошёл с ума. Но идея живуча. Как и вера в волшебство.
Мора, спящего на тротуаре за квартал от искомого места, нашёл мётловский Том, вспомнил и пожалел.

Сейчас мало кто помнит эту историю, и все привыкли считать парня сквибом. Он научился находить дорогу, и теперь приходит, просит открыть ему проход, пропадает в переулках, работает, рисует, ищет ту, которая бросила его тонуть.
Мор был Мортимер, но узнал про феликс-фелицис, и решил, что немного удачи ему не повредит. А имя сократил, как у Пратчетта, и набил себе Non Timetis Messor, чтоб уж совсем по канону.
Он такое рисует, что у магов рвутся шаблоны, но Скаррсу нравится. Скаррс вообще такой чувак, задавать ненужные вопросы не будет, и лезть в душу тоже. Феликс появляется в салоне редко, но метко, оставляет ворох набросков, узнаёт последние новости, остаётся в душе у каждого, с кем поговорит хотя бы раз. Острый ум, живое воображение, твёрдый характер, врождённый похеризм и толика хитрожопости позволяют ему выживать и путешествовать в одиночку, узнавать чужой ему мир, другой Лондон, подноготную Англии, которая в последнее время нравится ему все меньше и меньше.

Когда Гестия приходит работать к Маркусу Скаррсу, Мор здесь уже что-то вроде притчи во языцех. Все его знают, все о нём говорят; как-то раз Мор влетает вихрем, бросает рисунки, натыкается на неё взглядом и удивленно вопрошает у Скаррса, как это его угораздило наконец-то взять кого-то нормального на работу, кроме него самого.
Гестия и Мор устраивают словесные перепалки, доводят Скаррса до белого каления, часами спорят о маггловских штуках, музыке и кино (Гес отчаянно проигрывает), обсуждают шесть заклинаний пакования вещей и андронный коллайдер. Джонс очень нужно не сойти с ума, найти того, кто грамотно вырос из детских фантазий, и может дать тебе ценный совет и по морде, чтобы очнулась. Мору очень нужен кто-то, кто его понимает и не привязывается, не пытается расспрашивать о том, куда он пропадает, как перемещается в магическом мире, с какими волшебниками и неволшебниками водит дела.
Как-то раз Мор придёт, сядет и задаст риторический вопрос, можно ли с помощью карманного револьвера устроить ёбаную революцию, пока всех магглов не перебили, как мух.
Ах, революции, спросит Гес. Их есть у меня.

Этому миру нужен человек, который знает ценность пули в чужом виске, что летит быстрее заклинания. Который фанючит на фэнтези, приносит с собой кассетный плеер, включает какой-нибудь панк-рок, который ещё только заходит в поздние семидесятые. Который читает книги. Который самый волшебный человек, несмотря на то, что маггл. Который станет подспорьем Сопротивления в наступающей войне, потому что будет понимать, чем она грозит немагическому сообществу, и знать, как ему помочь.
Я не знаю, что по внешности, образ в моей голове эволюционировал от Ламберта до Эпплмана, но это всё не то, поэтому что нужен кто-то чуть более странный и диковатый на вид. Поэтому можно кого-нибудь собрать из Джавариса разлива Феликса из "Темного дитя" и Шиэна... ну, разлива Шиэна (или Фортитьюда, если хочется меньше комедии и больше драмы). Сделай выбор в чью-то пользу, предложи что-то своё — я за. Я бы не отказалась посмотреть на темнокожего актера или-кого-там в этой роли. Главное, не превращать его в пёструю тупую птичку, Мор — умный сукин сын, очень умный сукин сын, который припанкован и глаза подводит черным карандашом, а на деле хорошо поставленным голосом в течение трех минут аргументирует, почему ты — полное дерьмецо.
Можно вписать ему в графу "ориентация" что-нибудь другое, и тогда искать он будет не волшебницу, а волшебника. Но вся эта история не про то, кого он ищет, а о том, кем он в процессе станет, и что сегодняшний магический Лондон — это тебе не волшебный Плоский мир, и места здесь, как заявляют некоторые, на всех не хватит.

Отредактировано Owl (2019-02-11 13:05:24)

Персонаж каноничен: по канону мистер Бродерик умер в 1996 году от дьявольских силков, присланных Пожирателями в Мунго. До этого на него было наложено непростительное Люциусом, дабы Боуд принес пророчество из отдела тайн.
Однако, все это - будущее.
Я предлагаю два варианта развития персонажа.
Пока Боуду всего 32, умирать он еще лет двадцать не собирается. Так что он может остаться благородным мракоборцем, перейти в отдел тайн, узнать все о пророчествах и о том, что их может прослушать лишь тот, кому они предназначены. Под империусом принесет пророчество, сойдет с ума, попадет в Мунго и умрет от подарка на рождество от добрых Пожирателей.
Прекрасное будущее!
А может быть, мистер Боуд чем-то недоволен? Зарплатой, жизнью, личными проблемами... Может быть, однажды он встретит того, кто, как покажется мракоборцу, поможет решить проблемы?

Пожирателям нужны информаторы и активные участники. Можете войти в Ближний Круг при наличии заслуг передо мной. Можете стать шпионом в Министерстве. Может быть, вам не повезет влюбиться в кого-то из моих сподручных ведьм? Или и вовсе встретить как-нибудь вечером в пабе Косого переулка парня, дружелюбно предложившего выпить и окончательно перевернувшего ваше мировоззрение? Заставившего задуматься, что есть магглы и куда приводит нечистая кровь?
Может быть, поговорим по душам, мистер Боуд? И это окажется интереснее смерти в объятии силков?

Персонаж свободен в выборе своей принадлежности к той или иной фракции, так как в жизни может произойти все, что угодно. Однако, Пожиратели будут очень рады активному сподвижнику! обещаю не авадить сразу хд

who are these people?
I just woke up in my underwear
no liquor left on the shelf
I should probably introduce myself.

Знакомьтесь, это Гоп-гоблины, во всем их великолепии.
Двенадцать дня, квартира Стабби, экстренное совещание.
- Это пиздец, - констатирует лично Стабби, держа посиневшего Трастона за запястье.
В уме Бордмен уже прокручивает, кого нанять вместо Фила в ударники. Конечно, жаль, что всё так получилось, но ни единого концерта он не отменит. Ни единого. Он ради этого турне по Косому переулку пахал денно и нощно.
Посиневший Фил на этот раз синеет не от водки, щедро налитой ему в Виверне.
О, нет.
У Фила на руке красуется черная метка.
- Ты что-нибудь помнишь? Ну хоть что-нибудь? - сердобольный Даллон присаживается рядом с другом на корточки, нервно поглядывая на свои собственные татухи. Одну даже почесать захотелось.
Даллон нервно чешется, курит, опять чешется и натурально не знает, что в таких случаях делать.
- Ты ж всегда всё знаешь, Дилдон, - нахально скалится Бордмен, прикуривающий сигару, - давай, проконсультируй, умник ты наш. Чистокровушка! Самое оно дружить с пожирателем, ты это, к успеху пришёл.

Мозг Стабби работает, как часы. Ему жаль Фила, но если б вместе с Филом можно было бы как-нибудь выпереть Даллона, было бы очень хорошо. А то этот пиздюк давно засматривается на его место. Подпевает елейным голоском и засматривается на бордменовских баб. Тьфу.
При слове "пожиратель" Фил начинает сползать на пол.

champagne, cocaine, gasoline
and most things in between.

У Фила в мозгу нет просвета.
Вчера он пил. Ну, завсегда так водится, сразу после концерта. Потом он, вроде как, встретил кого-то. Потом шёл куда-то.
А проснулся с меткой на руке.
Фил и пожить-то толком не успел. Боже, а как же его семья. А как же родители, младший братик, вот это вот всё?.. Он же, честно, не хотел ничего такого делать. Ну, такого. ТАКОГО.
Он на барабанах просто играет, ну.
Группа, туда-сюда.
Они же с детства мечтали, вот они, с Барбари, с тех самых пор, как вместе росли.
- Это что, я, получается, - облизывает пересохшие губы Фил, - убил кого-то?..
Мамочки.
Не, только не убил, пожалуйста, только не убил!
- Даааллооон! - жалобно тянет Фил, - убери это, убери! Палочкой попробуй! Дифиндо!
- Хуиндо, - передразнивает его Стабби, - теперь разве что руку отрубить. Только как ты барабанить после этого будешь?
Фил становится белее стены.
- А, - не унимается Бордмен, - теперь разве что Сам-Знаешь-Кому будешь играть. Не забудь ему спеть наш хит, я слышал, он полукровный.
- Стабби! - замогильным голосом начинает Даллон, - Стабби, я тебе таки сейчас вломлю.

Гестия, Даллон и Фил знают друг друга с детства - дружили, жили по соседству, заслушивались маггловскими рок-группами, и все втроём получили письма в Хогвартс.
И если Гес увлеклась артефактами, этих двоих ничто не смогло сбить с пути. Только хардкор и рок-н-ролл, поэтому они как-то в складчину смогли купить инструменты, а после выпуска сумели снискать кое-какую славу в паре-тройке пабов.
Но это всё было не то.
Всё было не то, пока не появился Стабби. Стабби дал им имя, имидж и фишку. Олсо, Стабби оказался, как ни крути, неплохим автором песен, так что они как-то разом оказались ему должны, и без него уже не могли. Бордмен пользовался нехилой популярностью, но дела всё равно шли как-то не очень, поэтому каждый упарывался, как мог.
Даллон вот тянул на себе всю организацию.
А Фил пошёл вразнос. Хуже всего было то, что Трастон совершенно не умел держать себя в руках, и болтал направо и налево всё, что где-то как-то когда-то слышал, ошиваясь по барам, и непостижимым образом оставаясь незамеченным. Таким образом Фил стал лёгкой мишенью для всех, кому вредило такое несерьезное отношение к чужим секретам.
И однажды он за это поплатился.

Даллон потащит Фила к единственной, кто может хотя бы косвенно подтвердить, настоящая ли это метка или нет, - к Гестии, которая, к их вящей радости, недавно объявилась на горизонте и осела в Лютном татуировщицей.

Факт номер раз: метка окажется искусной фальшивкой, но жизни группе это не облегчит.
Факт номер два: Фил засветит метку перед сопротивленцами, вследствие чего "Гоблинами" заинтересуются обе воюющие стороны
Факт номер три: играем в шерлоков, расследуем дело, пытаемся найти виновных, выжить и не сорвать Стабби турне.

Я не знаю, как жить в мире, в котором нет упоротости, музыки, Динклейджа, Ури и Ховарда.
А ещё у двоих растут братья, которые позже станут играть в "Ведуньях" у Гарри на Святочном балу.
А ещё, пока остальные пишут красивых и умных людей, мне нужны мои ебанутые мальчики.

Я знаю тебя со школы, Сметвик, ты был таким же, как я - неразговорчивым, замкнутым, всегда витал в облаках и никому не доверял. Мы толком не общались, только иногда вместе занимались учёбой. Ты обожал зельеварение и травологию, умел ладить со всеми преподавателями, даже попал в "Клуб слизней". Мы помогали друг друг, хоть и абсолютно ничего не знали друг о друге. Нам хорошо было вместе молчать и думать, каждый о своём. Ты мечтал стать ботаником или пойти на работу в Мунго, а я не знала, где я окажусь завтра.
Когда наступило завтра, мы оба оказались за бортом мирового корабля.
После выпуска из школы я забыла о твоём существовании, меня поглотило штормовое море, я задыхалась и тонула. Меня чуть не выдали замуж, а потом мой отец скончался при невыясненных обстоятельствах. О его смерти ты узнаешь из газет. А вот я ничего о тебе не буду знать еще долго.
В 1969 году моя двоюродная невестка поможет мне устроиться на пятый этаж Мунго стажёром, я успешно пройду колдомедицинские курсы, стану целителем... А ты всё это время не захочешь попадаться мне на глаза. Почему?
Твои родители погибли, когда тебе было 17, прямо перед сдачей последних экзаменов. ЖАБА ты почти провалил, но не стал отчаиваться, подал заявку в Международную Магическую Ассоциацию Учёных, профессор Слагхорн лично содействовал тебе в получении лицензии ботаника, но ничего не вышло. Тебе отказали, сославшись на результаты выпускных экзаменов, и ты решил попытать счастье в больнице святого Мунго. Слава Мерлину, тебя с радостью приняли, даже сократив время стажировки.
Но ты продолжал ломать голову над причиной смерти твоей семьи и тем, что тебя абсолютно несправедливо не пустили заниматься частными исследованиями. Честное слово, ты ведь подавал большие надежды, Сметвик, неужели комиссия не приняла бы во внимание тот факт, что ты был великолепным учеником, ни разу не получившим оценку (по всем предметам!) ниже Выше ожидаемого, а когда ты сдавал ЖАБА, тела твоих родителей ожидали похорон? Конечно, ты быстро понял, что у твоей семьи есть тайна, погубившая твоих близких, тайна, способная погубить тебя.
Твой отец учился в одно время с тем, кого сейчас нельзя называть по имени. Твои родные прекрасно знали, на что способен этот человек, они видели, что творит его банда еще во время учёбы в Хогвартс. Они не удивились, когда узнали об оппозиционной организации, чьи члены величают себя Пожирателями Смерти. Громко, метко, глупо. Но было понятно, что эти жуткие люди без совести и чести принесут разрушение и хаос не только магическому миру, но и маггловскому. Они ни перед чем не остановятся.
Ты узнаешь правду о мужестве своих родных только через несколько лет после их смерти, а их убийца сам раскроет себя.
В то время, когда заголовки "Ежедневного Пророка" пестрили вызывающими сообщениями о взрывах и массовых убийствах, а в больницу поступали десятки искалеченных и проклятых, ты решил действовать. Узнав о группе сопротивленцев, ты пытался помогать им лечиться в Мунго, не вызывая подозрений, поставлял им лечебные зелья и взрывчатые смеси для диверсий, ты знал, что мать и отец делали то же самое. За это их и убили.
Но тебя не убьют.
Не убьют, если ты не станешь излишне заботливым к своим собратьям-полукровкам.
Моя двоюродная невестка устроила меня в Мунго, помнишь? Мой брат приходил к своей жене, встречал её с работы и дарил пышные букеты мареновых роз, будто десятки маленьких отрезанных головок. Кровь тех, кого он убивал, пока его жена и сестра лечили тех, кого он проклял. Джером приходил к тебе, Сметвик, он любит играть с теми, кто не сможет ответить ему на дерзость. Ты ведь такой, согласись. У тебя не получится постоять за себя.
Джером шепнул тебе, как погибла твоя семья. Новость из первых уст, так сказать.
А ты думал, почему ты не попал в Ассоциацию учёных? Скажи спасибо, что тебя не прикончили вместе с твоими родителями-предателями. За отказ Тёмному Лорду ты будешь платить всю свою жизнь.
Соглашайся, Сметвик, не глупи.
Джером дал тебе возможность устроиться в Мунго, чтобы следить за каждым твоим действием. Тут тоже не без подставы, дорогой. Ты должен был поставлять нам зелья, но этим занимается Джером. Он может любезно предоставить тебе эту возможность, даже быстро направить тебя заниматься любыми частными исследованиями, без всяких лицензий, с возмещением всех затрат на материалы. Твоих родителей простят, если ты сложишь голову к ногам Тёмного Лорда.
Ты не так ценен, Сметвик, думать тебе недолго. Мой брат очень щедр на время, но и у него терпение не резиновое. Держи язык за зубами, если не готов согласиться, потому что как только Пожиратели узнают о твоей поддержке Сопротивлению, твоя голова украсит ворота больницы святого Мунго.

Воу, идей масса, у нас может получиться любопытная игра в кошки-мышки, побегаем друг от друга, поговорим за жизнь, я помогу вам решиться, или вы поможете мне. Я не так предана Пожирателям, поэтому мы сможем "промывать мозги" друг другу. Мне будет очень интересно, какой путь вы выберете, хватит ли у Сметвика силы духа, чтобы дать Пожирателям отпор, или целитель прибежит к Тёмному Лорду, поджав хвост, и сдаст сопротивленцев (или предаст их иначе).

Да, персонаж каноничен, он должен прожить до 1996 точно, чтобы спасти мистера Уизли, но... всё возможно в нашем мире)
По любым вопросам в лс. Жду вас С:

Всегда требуют, чтобы искусство было понятно,
но никогда не требуют от себя приспособить свою голову к пониманию.
К. Малевич, «О новых системах в искусстве»
«Человек, опередивший своё время», — напишут о тебе спустя многие годы, когда тебя уже не будет в живых.

Я знаю, что твоё имя означает «говорящий правду».
Ты, выбрав этот псевдоним, ошибся только в одном: правду ты не говорил, а кричал. Кричал молча, с помощью одних лишь кистей и красок.

Маглорожденный волшебник, выходец из семьи среднего достатка. В Хогвартсе попал на Рейвенкло и, быть может, проучился бы все семь лет, а потом затерялся среди своих более успешных однокашников. Вместо этого ты воссиял над всеми ними яркой звездой.
Бросил учёбу на шестом курсе и примерно в это же время серьёзно увлёкся живописью. Она тебя явно интересовала больше магии. И долгое время о тебе было ни слуху, ни духу. Позже я обязательно раскопаю, чем ты занимался всё то время, пока о тебе никто не знал. В общем-то, ничем особенным. Перебивался случайными заработками. Сегодня работаешь в одном месте, завтра — в другом. Иногда рисуешь что-то на заказ.
Но твой холст куда больше тех, что у тебя заказывают. Твой холст — весь город. Твои шедевры под ногами людей и на стенах домов. Твои картины — не просто движущиеся портреты, нет.

Каждая картина — загадка; тайник с миллионом замков или иллюзия, которая вовсе не то, чем кажется. Ты талантливый экспериментатор, который ненавидит делать одно и то же, и постоянно выдумываешь что-то новое. Ты всегда на шаг впереди остальных творцов. Если кто-то из художников думает, что он изобрёл нечто новое, ты смеёшься ему в лицо: всё это ты уже сделал, сто раз успел разочароваться и бросился в погоню за следующей идеей.
Твоё имя вспыхнуло ярко и громко. Из подполья вырвался бушующий шторм, и ты моментально стал известен на всю магическую Британию.

Но при этом тебе не нужна известность и слава, не нужны деньги, вообще ничего не нужно. Даже война тебя не интересует — ты смотришь глубже. Ты нарисовал миллион карикатур на глав Министерства Магии, на представителей благородных семейств, на всех власть имущих. Ты нагло скалишься им в глаза и совсем не боишься смерти: какой смысл бояться её, если ты уже вписал себя в историю?
Тебе ничего не стоит пройтись босиком по бутылочным осколкам или явиться на светский приём в одном лишь расписном халате.

И никто, никто в целом мире ни за что не поймёт, что творится в твоей голове.
И тебя это очень огорчает.

Меня, Дорасеуса Лестрейнджа, знают отнюдь не только благодаря знатной фамилии и большому счёту в банке. Львиную долю своего состояния я потратил, да и до сих пор трачу, на развитие нашего искусства. Маги ведь тоже занимаются и живописью, и скульптурой, и если Пожиратели хотят полного господства магов над маглами, об искусстве забывать нельзя.

Я помог многим твоим коллегам по цеху. Я плачу за их работу и по сей день, это на мои деньги они сейчас живут. Они мои должники.
Но ты... Ты совсем другой кадр. Ты умудрился завоевать известность собственными силами, не прося помощи у более влиятельных людей. И тем самым ты привлёк моё внимание.

Знаешь, если бы ты сидел смирно в своей дыре и не рыпался, твоя жизнь была бы гораздо проще.

Как ты думаешь, кто постоянно срывает твои выставки? Почему тебе никак не удаётся арендовать помещение для них? Почему тебя спешно выселяют ото всюду, где бы ты не устроился?
Видишь ли, деньги решают, конечно, не всё, но очень многое в нашем сумасшедшем мире.

Я коллекционер. В моей большой коллекции найдётся место и для тебя. Я даже готов спонсировать тебя. Могу утопить в деньгах — ты только попроси. А до тех пор, пока ты не согласишься играть по моим правилам, я буду топить тебя в дерьме.
Я люблю ломать сильных.
Давай проверим, насколько хватит огня твоей дерзости?

Характер и подробности биографии полностью на твоей совести и фантазии. Как и выбранная в конечном счёте сторона: Веракс может хоть податься в Сопротивление, хоть примкнуть к Пожирателям Смерти - по собственной воле или же под давлением Дорасеуса.
По первому свисту лечу в гостевую и лс отвечать на любые вопросы, даже дурацкие.

«- Молитесь перед сном,
и Бог вам всё простит.                                 
А лучше не молитесь, тогда вас простят быстрее».

Щетиной зарос, голос хриплый, глаза опухшие.
Ставишь бокал на стол, на книгу случайно.
Чем книги людей лучше?
А тем, что говорить не просятся и не кричат отчаянно.

По страницам ползут буквы-вены, чернила стираются уже - кровь имеет свойство вымываться. Продавливаются листы под шершавыми пальцами, хрустит приятно, как кости под ногами в тяжелых ботинках. Переплёт ветхий, как сама история, на внутренностях вырезанная - стара. Ты сам уже стареешь. Потираешь ладонью щеку, а она колючая да горит. След остался, знаешь, что остался. В зеркало смотришь, отражение курит, а огонь на хвосте сигареты вспышками освещает отекшие веки и потухшие глаза под ними. Отражение с отметиной. Красное пятно - оплеуха не только от отца, но и от жизни. Отец тоже ставил на Библию бокал с ромом, только чертыхался (да, именно), убирал стекло и вытирал рукавом пасторской робы серп водный с обложки. Подует, чтобы высохло, а потом помолится.
Ты на серп смотришь спустя столько лет, твой уже, смеешься, просишь Отца простить тебя за порчу Священного Писания, картинно вырисовываешь в воздухе крест. Аминь, чёрт бы вас побрал.
Мать не лезла не в своё дело, кулаками жила, в угол пряталась, а отец молился и по спине прутьями себя бил. Доставал же. Ты в стороне был от всей черноты, а она ближе лезла, на ухо шептала, подначивала папины книги жечь, крест воровать со стенки над кроватью и закапывать в саду, под яблоней. Для правдоподобности только змея на ветвях не хватает. И дамы сердца.
Что с дамами? Ты стареешь, а им нравится. Мальчишкой был, к тебе ни одна не подходила. Ты мне рассказывал. Выпивал и выкладывал всё... что хотел. Из тебя ничего не вытянешь, если сам не захочешь.
Причесался бы, что ли. Мать бы причесала. Отец бы за волосы схватил, конечно, растрепал, но мать бы снова пригладила. Обязательно бы обняла и колыбельную спела. У неё голос был ангельский.
Ты снова смеешься, наливаешь ром. Чернее туч жидкость, как небо, облаками стянутое. Вот-вот гроза через порог переступит, слезами разбавит алкоголь. Дождь проходит, слёзы пройдут. Всё проходит. Опять сигарету достаёшь.
Дай и мне, я не курила еще ни разу.
Головой не качай, ты, хоть и пастор, а тот еще грешник.
Благослови тебя Господь, Рич, ты грешен.

Когда в школу ходил, на руках кривые вычерчивал. Ручкой, потому что ногтями боялся. Вот так всего ты и боялся. Скажи же? Нет - головой качаешь. Мне теперь смешно, а ты ромом горло омываешь, чтобы так смыть с себя оплеухи пунцовые. Всё надеешься, что смоет, а от алкоголя только жжется больней. Что бы ни делал - только больней.
Не вспоминай, как обрел счастье, ты его уже потерял. Былое это, выплюнь, да ромом вкус перебей, как поцелуи бесплатных девиц у замызганных баров. Магглы - они грязные, как воспоминания, с ними связанные. Ты был магглом когда-то. А сейчас, вон как - волшебник!
Смеешься, библия на пол падает, локтем задетая. Не кури опять, вредно это.
Пастор хренов, не давай мне больше, я так много не курю.
Ты письмо получил - этот день помнишь, как свой первый и последний. Остальные стёрлись водкой да ромом. Хоть дни стереть получается. Ничего не вспомнить, говоришь, голова чумная. Вспоминай, рассказывай. Сова в окно влетела, да о спину отцовскую ударилась. Помнишь, как мать взвизгнула? Помнишь. Теперь и я помню, всё перед глазами стоит, когда ты рассказываешь. Она крови из носу испугалась, а не совы. Сова глянула тебе в глаза, письмо выплюнула. Ты тогда и сбежал, сразу уехал. Из помойки огрызки доставал, чтобы желудок не урчал, пока ждал... приходил к тебе кто-то, купить помог что-то для новой школы. Хрен его знает, что это за школа, - думал ты, - лишь бы сбежать от крестов на стенах и железа в зубах.
Отец руку тебе чуть не сломал, только ты вернулся домой. Первый курс. Палочка уже была. Сначала подумал, что глупая вещь, а она тебе жизнь изменила, да? Но дома уже не было, мать за тебя держалась, а как уехал сынок, потерялась в видениях. Называла тебя чужими именами, исповедовалась. Что, пастор, смешно?
Ты не убил его, не бойся, это ты точно помнишь, хоть и рваными фрагментами, как твоя душа, на клочья-куски кровяные распоротая. Спирт не склеит, только больнее станет.
Не дыми, лучше писание подними с пола. Кощунство же.
Не смейся. Смеялся, когда их школы исключали? Пятнадцать тебе было? Вот так-то. Помалкивай и пей свой ром.
За что? Применение непростительного? Дружище, отцу оно нравилось, как же ты с другими промахнулся? Уже не важно, - отмахиваешься. Библию подбираешь, на стол устраиваешь. Переворачиваешь, чтобы надпись не была видна. Ты с магглами живёшь. Со стенами голыми да лицами восковыми, требующими. В церкви уже ничем не пахнет, запах этот приелся, как душок спиртовой. А я не чувствую.
Ты в Косом давно бывал? А в Лютном? Бывал, еще как, с размахом! Если едешь в Магическую Британию, так в Виверне на неделю прописываешься, всем о магглах рассказываешь (а сами они пошли куда подальше со своими мольбами да богами). Самое курьёзное, конечно. Война гремит где-то, тебе говорят, а ты отмахиваешься. Пей да рассказывай, какие они, эти магглы. Сам каким был?
Сам каким будешь?

Стеклом мы тут питаемся, стеклом дышим, по стеклу ходим денно и нощно. Нам нужен пастырь с сердцем, преисполненным желчью, дабы вести нас во тьму своей иронией, сарказмом и чёрным юмором. Покажи нам, что такое - скептицизм и вседолампочество. Богохульство правит, когда есть такие люди, как ты. Приходи, опрокинем по стаканчику огневиски, выкурим по сигаретке, обсудим Евангелие. Не бойся, мы терпимые и весёлые, любим абьюз и блюз, слушаем мародёрское радио и режем магглов в подворотнях. Заходи в "Виверну", будь как дома. Сейчас самое время возвращаться домой. А душу мы тебе склеим.

Если серьёзно, то я очень хочу видеть у нас Купера в образе проповедника. (Тут тебя еще некий Долохов спрашивает и еще один отец всея ПС - мистер Лестрейндж. Но об этом в лс хд) Да, мы хотим юмора, юмора чернее ночи. Нам мало жести, мы хотим страдать. Приходи с:
Персонаж полностью твой, только не выходи за рамки канона гп и логики. Для уточнения любых моментов и рассказа о своих планах - в гостевую или ко мне в лс. Да, я тут еще не всё написала хд