Пока Рональд, тщательно подыскивая слова и подбирая интонацию, чтобы по возможности, раньше времени не раздраконить сына, произносил свой монолог, Хьюго, по большей части, молчал. Его можно было понять: ты только что проснулся, наверняка, крепко и здорово выспавшись; мозг, как правило, в этот момент уверен, что заключён в голову, которая имеет правильную кубическую форму, и это, во многом, единственное умозаключение, на которое он способен в данный момент. Остальные способности восприятия и понимания приходят минута за минутой, пошагово. Судя по взгляду Хьюго, постепенно приобретающему ясность, сын к концу отцовского монолога полностью начал осознавать действительность, а когда на лице младшего Уизли чётко нарисовалось недовольное выражение аля «ну держись, это ты первый начал!», Рон понял, что именно сейчас дело подходит к своей кульминации.  Он уже был готов к тому, что сын попросту пошлёт его куда подальше со своими родительскими тирадами или же перейдёт в ответное контрнаступление, обвиняя в излишней, уже до головной боли надоевшей родительской опеке. Что-что, а за словом в карман Хьюго никогда не лез, и это семейное достоинство было у него не отнять… Но не тут-то было.
- А мама с Розой еще спят? И почему ты так рано встал?    
На эмоциональном пике своего монолога Рон почувствовал, словно падает вниз с большой высоты. Или же точнее будет сказать, что вопрос сына был подобен заклинанию «Бомбарда Максима», попавшему точно в то место, где обычно физическая жизнь каждого человека берёт своё непосредственное начало в этом мире. Если бы старший Уизли мог посмотреть на своё лицо, он бы увидел в этот миг брови, которые только что установили на его лице рекорд по прыжкам в высоту. «Нормально! Я тут ему распинаюсь про то, как мы волнуемся с матерью! А он мне про почему так рано встал!». Сказать о том, что Рональд немного опешил, равно было всё равно, что промолчать.
- Хьюго! Подштанники Мерлина мне в гардероб! – короткий выдох, затем продолжение на октаву потише, - Тебя интересует время? Сейчас уже седьмой час вечера! Мама на работе, Роза ещё не вернулась из университета и уж точно не спит. Ну а я, как видишь, вернулся недавно с работы, чтобы приготовить завтрак своему сыну, который неизвестно где был всю ночь и только что проснулся.
И вот тут началось. Сын предсказуемо занял контратакующую позицию и тут же бросился в бой, обвиняя своих родителей в слежке, при этом не забыв упомянуть министерского цербера (что б ему хорошо жилось) и козырнуть своим совершеннолетием. В довершение начатого, дабы контратака не прошла даром, Хьюго решил поспешно ретироваться из столовой, чтобы выгулять пёсика по имени Баки. По горящему огоньку в глазах парня, Рон без проблем прочитал, что сын сейчас даже всех садовых гномов собственноручно лопатой повыгоняет, лишь бы сейчас не находиться тут с отцом и не возвращаться к этому разговору.   
Рональд, поймав за глотку новый эмоциональный порыв, тут же встал, заслоняя собой выход из столовой. Что и говорить, горячие, «рыжие» черты характера. Их никто не отменял. Отец твёрдо решил во что бы то ни стало довести мужской разговор до своего логического (и мирного!) завершения, но взгляд Хьюго, узревший отца, стоящего напротив выхода, ясно давал понять, что нить разговора либо зашла в тупик, либо движется в диаметрально противоположном направлении.
И это было прескверно! Даже хуже! На порядок хуже! Не так он хотел поговорить со своим сыном. И пока локальный бой не перешёл  в кровопролитную войну, нужно было что-то срочно менять, прямо сейчас! Иначе сын с отцом просто-напросто крепко поссорятся, чего старший рыжеволосый совсем не хотел.
Придумывать сложные многоходовые комбинации никогда не было фирменным козырем Рона, поэтому он решил сделать то же, что и всегда. А именно – доверится своему сердцу. Такой выбор не раз его подводил, но и не раз выручал. Кто знает, что будет на этот раз…
Встретив огненный взгляд сына, Рон, как мог, взял себя в руки и спокойно произнёс, подойдя к Хьюго:
- Я погуляю с собакой, не беспокойся, - затем добавил, - Хьюго, удели мне, пожалуйста, ещё немного времени.
Сын сменил взгляд с огненного и взрывоопасного на вызывающий и ожидающий объяснений. Начало положено. И отец решил кардинально сменить вектор воцарившейся между мужчинами ситуации. Рон очень хотел донести до своего сына, что, прежде всего, он на его стороне.   
- Прости, если я сейчас был слишком резок… И за то, что наехал, прости меня, - огонёк в глазах младшего рыжеволосого, как заметил Рональд, немного смягчился, и мужчина решил, что не стоит давать тишине надолго завладевать столовой. Уизли приобнял правой рукой сына, положив её парню на плечо. Левой же рукой тихонько хлопнул Хьюго по другому плечу.
- Я не во всём был сейчас прав. Давай присядем ненадолго, хорошо?
Хьюго спокойно выдохнул, посмотрев в глаза отцу, затем отведя свой взгляд чуть в сторону. А после снова сел на место, за которым он трапезничал некоторое время назад. Очевидно, то, что отец так скоро признал свою неправоту (пусть и частично), возымело на него действие, и Хьюго решил дать отцу шанс. Да и в глубине души Рон знал, что его сын тоже далеко не любитель ссор, поэтому нужно было продолжать попытки построить диалог.
- Хьюго. Я ни в коем случае тебе не хочу сейчас ничего запрещать, - встретившись глазами с сыном, Рональд продолжил свою речь, - Как будто бы мне восемнадцать лет не было! Я ведь сам был на твоём месте! И был тем ещё сорванцом, - слегка улыбнувшись, отец мимолётом посмотрел в окно, - Не таким конечно, как Фред или Джордж, но всё же!
Рон готов был поклясться, что взгляд сына хоть на ничтожный миг, но подобрел, а значит, всё сейчас не так уж и плохо.
- Ну пропадаешь ты где-то ночами… Твоё право! Как ты заметил, ты уже взрослый! Но ведь можно же сделать так, чтобы мы с мамой волновались меньше, - тут Рон поймал сына на попытке выстрелить закономерным в этом случае вопросом «как же это сделать!?». Отец приподнял ладонь, прося жестом его не перебивать.
- Подожди… Ты бы мог время от времени просто почаще с нами разговаривать… Мы же тебе не враги. Ну не хочешь с мамой откровенничать, так поговори со мной.
Хьюго с помощью жестикуляции и мимики изобразил сразу две фразы: «Да о чём мне с вами откровенничать? А если и есть о чём, то это не ваше дело!» и «Может, поскорее закончим этот разговор?».  Так красноречиво обходиться без слов мог только он. В свою очередь Рон, решив, что раз уж он завёл речь о задушевных беседах, то стоит начать с себя, чтобы показать пример сыну.
- Это моя вина, что мы с тобой сейчас в такой неловкой ситуации. Я уже и не помню, когда мы с тобой просто сидели и болтали, как друзья. А ты помнишь?
Чтобы окончательно изменить русло беседы, Рон решил, что настал черёд теперь ему самому удивить сына своим действием. И отец решил: «Была не была! Когда ещё, боггарт меня подери, если не сейчас! Рано или поздно, всё равно бы это произошло!». Открыв минибар, Рон произнёс:
- Акцио, огневиски, - затем он отлевитировал на стол подарочную бутылку, на которой красовалось «Старый огненный виски Огден», а так же пару фигурных небольших стаканчиков.
Метаморфозы во взгляде сына не заставили себя ждать. Удивить сына получилось даже очень неплохо.
- Это и для меня? – на всякий случай спросил недоумевающий сын, видимо, совсем сбитый с толку происходящими событиями. Ещё бы. Минуту назад отец преграждал ему выход из столовой, а сейчас уже готов впервые в жизни угостить его алкогольным напитком.
- Да, - с искренней усмешкой ответил отец, - Или ты здесь видишь кого-то ещё? Ты уже взрослый, так что, почему бы и нет, - неловкое молчание обалдевшего от такого развития событий Хьюго Рон расшифровал, как знак согласия, и тут же наполнил стаканчики себе и сыну, налив поровну, чуть меньше половины.
- Не волнуйся, - прочитал мысли сына Рон, - маме мы ничего не скажем. Тем более, я знаю отрезвляющее заклинание, но, - чуть  добавив строгости, продолжил отец, - Будь уверен, оно тебе не пригодится, так как ты со мной. Я прослежу за порядком. И это не значит, что я целиком и полностью за то, чтобы ты, находясь в компании друзей, злоупотреблял алкоголем. Если узнаю, что ты перегнул палку, ты получишь по шее.
Оторвавшись ненадолго, чтобы нарезать ломтики ветчины, Рон снова вернулся за стол, сказав сыну, что пора бы уже опустошить наполненные ранее стаканчики. После того, как впервые в жизни старший и младший Уизли вместе выпили дозу алкогольного напитка, мужчина отодвинул свой стаканчик подальше, чтобы вести нить разговора дальше:
- Помнишь, Хьюго, когда-то давно в детстве ты мне говорил, что я тоже твой друг? И я до сих пор хочу им быть… Надеюсь, я не вышел из круга твоего доверия? – задав вопрос Рональд, немного подождав, продолжил философствовать, - Ты и Роза… Вы так быстро повзрослели…  А мы с мамой до сих пор не можем окончательно с этим смириться, поэтому и волнуемся. У вас… У тебя в частности, жизнь бьёт ключом. А что, если я что-то буду не знать, или в нужный момент не смогу быть рядом и помочь? Хотя бы простым советом, - переведя взгляд с сына на стол, а затем обратно, старший Уизли вновь заговорил после короткого неловкого молчания. Что и говорить, нечасто он откровенничал со своими детьми.
- Может быть, у тебя в жизни совсем недавно появились новые хорошие друзья. Поменялись интересы, или того больше, ты влюбился. И теперь весь твой мир занят одним человеком… Просто мне, да и нам с мамой было бы намного спокойнее знать, что ты проводишь время с дорогими тебе людьми и с пользой для себя, а не подвергаешь свою жизнь опасности.
Вновь посмотрев на сына, Рон встретил его потеплевший взгляд, которого уже давненько не видел. А затем произнёс риторическую фразу, которую любил вставлять неожиданной ремаркой как раз в тот момент, когда чувствовал, что хочется сказать очень многое, а нужные слова не так просто подобрать. Скорее, легче станцевать с самкой украинского железнобрюха венский вальс.
- Вот почему «Пушки Педдл» до сих пор не могут стать чемпионами.

Отредактировано Ronald Weasley (2018-12-19 00:10:31)