[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Политическая обстановка в стране накалялась с каждым днем. Скорпиус ежедневно беглым взглядом окидывал сводку новостей, хотя сам не испытывал от этого особенного удовлетворения. Его волновали лишь несколько имен, и каждый раз, когда мужчина не находил эти имена на серых газетных страницах, где-то глубоко в груди разливалась волна облегчения. Во всем остальном, по большей части, политика не касалась ни самого Малфоя, ни членов его семьи.
Приглашение от Министра Магии сова доставила прямо на рабочий стол. На первый взгляд, ничего особенного - обычная дань уважения, встреча высокопоставленных чинов или просто известных личностей. Малфой одновременно относился к обеим категориям граждан - потомственный аристократ в третьем поколении, чья фамилия всегда была на слуху у чистокровных волшебников, который, вдобавок, занимал хорошее место в Министерстве. Жизнь оказалась к нему благосклонна.

Приглашения на прием всегда были адресованы семьям. Скорпиус имел полное право привести с собой Алана и Максимиллиана. Более того - в каком-то смысле, статус обязывал его поступить именно так, хотя лишний раз заставлять Дисприта появляться в кругу лиц, очень далеких от его натуры, желания не было. Кроме того, Максимиллиан был еще слишком мал. Хотя сам Скорпиус в свои три года уже появлялся на важных мероприятиях, ничего странного в том, что подобная участь постигнет и его сына.
В конечном итоге, условного супруга Скорпиус Малфой поставил перед фактом.
В огромном зале собралось много пафосных лиц. Облаченные в строгие костюмы и не менее строгие, сдержанные платья, мужчины и женщины улыбались друг другу; в основном фальшиво; несколько молодых парней разносили на подносах бокалы с шампанским и плоские блюда с собранием различных канапе. От накалившейся атмосферы и чрезмерного официоза Аланиеля всегда подташнивало, зато Скорпиус чувствовал себя здесь "в своей тарелке". Лицемерные улыбки в сочетании с искусством обольщения когда-то составляли преимущественную часть его будней.
К чему Скорпиус Малфой оказался менее готов, так это к неожиданным лицам, встреч с которыми ему хотелось бы избегать до конца жизни.

Они встречаются взглядами. Расстояние в несколько шагов кажется пропастью между ними, но по коже все равно пробегают мурашки, словно Скорпиус с головой окунулся в промерзший водоем. Сходные чувства он всегда испытывал рядом с Джиллиан. Сходные чувства когда-то давно он испытывал к своему спутнику жизни, с которым по сей день делит домашнее хозяйство и общую двуспальную постель. И сходные чувства он испытывал к этим же самым лучезарным глазам небесно-голубого оттенка. Слишком давно, чтобы это помнить.
Он отвел взгляд сразу, как только увидел по правую руку от Остина Вуда блондинку. То, как мягко ее руки держат мужчину под локоть, и с какой нежностью она коротко смотрит на него перед тем, как быть представленной кому-то из высокопоставленных личностей. Не здешняя. 
- В мое сознание закралась тень сомнения по поводу твоего возможного присутствия здесь, - когда они поравнялись, не замечать друг друга было невозможно, и Скорпиус вновь спрятал себя за сдержанной улыбкой. - Поздравляю с успешным окончанием чемпионата, рад, что ты не утратил конечности во время последней игры, она прошла достаточно жестко даже по твоим меркам. Не представишь свою спутницу?

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Больше всего сейчас хотелось затеряться в толпе людей. Стать таким же безликим, как многие, кто стал гостем вечера исключительно из-за своей громкой фамилии. Или одним утром проснуться и понять, что тебе хватает смелости не посещать обязательные торжественные приемы, даже если твое имя знает каждый второй из собравшихся. Собственно, второе выбрал его брат. Абракас на пушечный выстрел не приближался к подобным местам, в открытую называя их пафосным сборищем лицемеров, и ведь был абсолютно прав.
Но только не старший Малфой. С малых лет он привыкал действовать исключительно под стать фамилии, с малых лет равнялся на деда, надевал на себя маску потомственного аристократа. Чаще всего, ему это нравилось. Чаще всего, это вовсе не было маской - типичный Скорпиус Малфой, со своими заумными фразами, деловым тоном, обаянием, которое можно включать в те моменты, когда необходимо завоевать расположение толпы. В его поведении была некая слизеринская змеиность, умение сгладить углы, представить себя в лучшем свете и извлечь максимум выгоды из каждой беседы.

Выгоду из беседы с Остином Вудом извлечь невозможно. Каждая секунда, на которую Малфой задерживался подле "школьного друга", трансформировалась в напряжение и нежелание уходить. Остин был пластырем, который необходимо резко сорвать и выбросить, но тот слишком плотно приклеился к коже. Кислая улыбка лишь на миг проскользнула на лице аристократа, когда тот услышал о невесте Вуда, после этого Скорпиус решил продемонстрировать воспитание и отдать честь хорошим манерам.
- Добрый вечер, - короткий вежливый поклон, ловкое движение руки, подхватывающей нежную женскую ладонь, оставленный на ее тыльной стороне короткий поцелуй. Скорпиус становился невероятно галантен, когда речь заходила о дамах. - Как находите здешнее высшее общество? Надеюсь, Вам не сильно досаждают?
Вопрос об Алане прозвучал с ноткой фальши в чужом голосе, впрочем, возможно, Малфою это всего лишь показалось. Однако странный неприятный осадок насел на горло - о своем партнере говорить не хотелось. Это словно разрушало образовавшееся между ними личное пространство, в которое есть доступ только у двух персон.

- Дисприт продолжает периодически демонстрировать сходства человека с приматами, особенно в окружении людей, чей ай-кью на порядок выше его собственного, - Скорпиус кинул взгляд в сторону Аланиеля, который как раз подвел Максимиллиана к столу с закусками, и, не сдержавшись, тихо добавил: - Однако, на удивление, он взрастил в себе заслуживающие похвалы родительские качества.
Более оригинального случая сообщить о том, что он обзавелся потомством, Скорпиус не нашел. Его взгляд коротко пробежался по мальчишке, который был одет в такой же строгий костюм, как собравшиеся на вечере взрослые. Это комично смотрелось на трехлетнем малыше, и, будь здесь Абракас, он определенно закатывал бы глаза каждый раз, когда вспоминал об этом. Но Абракаса здесь не было.
Скорпиус снова поднял взгляд на человека, который назвал его "школьным другом". Момент идеально подходил для того, чтобы вежливо попрощаться и уйти в сторону. Еще несколько секунд, и молчание из вежливого превратится в неловкое, а неловкости Малфой допустить не мог.
- Хоть это нисколько не касается моей скромной персоны, считаю своим долгом напомнить, что тебе не стоит налегать на напитки, градус которых превышает температуру твоего тела. В школьные годы это закончилось для тебя весьма плачевно, - мужчина на момент ухмыльнулся, вспоминая тот вечер, когда ему пришлось провожать Остина до гостиной. Своей гостиной. Мерлин и Моргана, брошенную сейчас фразу можно считать детской выходкой.

После короткого вежливого кивка Малфой отстранился и взглядом начал искать других гостей, к которым можно было подойти в настоящую минуту, избегая очередной порции неловкости. На ходу он подхватил с подноса услужливого официанта стакан с огневиски.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Скорпиуса Малфоя было за что осудить.
Он был аристократом, но совершенно не являлся образцово-показательным совершенством. Он совершал ошибки, тяжелые ошибки, которые упорно не признавал до самого конца, хотя подсознательно все равно осознавал их последствия. Единственное, в чем действительно была его сильная сторона - сокрытие следов, особенно той информации, которая могла его скомпрометировать и пагубно отразиться на карьере или семье.
Только поэтому он поддержал лживую позицию "школьного друга", поэтому спутница Остина удосужилась очередной вежливой улыбки и короткого кивка, поэтому Малфой отошел в сторону, хотя ноги, казалось, приросли к полу.

Следующие несколько десятков минут были наполнены фрустрацией, которая мешала расслабиться. На таких вечерах вообще не принято расслабляться - нужно всегда держать ухо в остро, внимательно следить за реакцией гостей на твои слова, до каждой буквы продумывать ответы на чужие остроумные реплики. Вечер превращался в фарс, смешки прекрасных дам были наполнены ложью, а доброжелательные рукопожатия заключались с людьми, жаждущими сравнять любого с землей.
Детям здесь совершенно не место.
Именно эта мысль посетила светлую голову Дисприта, которого Вуд небезосновательно считал гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд. Блондин терпеливо выждал еще несколько минут, прежде чем осторожно отвести Малфоя в сторонку и тихо сообщить об уходе.
- Поддерживаю тебя, - Скорпиус шумно выдохнул, ненадолго касаясь его ладони. Большие проявления нежности ни к чему, даже если бы они были традиционной парой. Здесь так не принято. И если Малфой в этом мире акула, которая способна юлить, изворачиваться и скалить зубы, то Алан - всего лишь добрая золотая рыбка, чудом не ставшая чьим-то легким обедом.

Оставшись в одиночестве, Скорпиус впервые за долгое время ощутил свободу. Он действительно был здесь "в своей тарелке", высшее общество представляло собой игру, правила которой мужчина знал лучше других. Он даже не скрывал взгляды, которые изредка бросал на Вуда издалека. Каждый мог растолковать их по-своему.
Изнутри мужчину согрела очередная порция огневиски. Напиток уже немного дал в голову, ощущался легким покалыванием в нервных окончаниях. Хотелось курить.
Малфой осуждал курение в школьные годы, но, с появлением сына, к сигаретам и вишневым сигарам его тянуло неимоверно. Особенно поначалу, в тот период, когда они с Диспритом ночевали в раздельных комнатах, и каждый не спешил сделать первый шаг на сближение.
Чуть не потеряв Аланиеля однажды, Скорпиус обещал себе в будущем не повторять подобных ошибок. Правда, спустя три года это обещание незначительно стерлось и запылилось, убранное в дальний ящик. Клеймо изменщика, данное один раз даже при сомнительных обстоятельствах, останется с тобой на всю жизнь - оно будет почти неощутимо жечь кожу глубоко изнутри, напоминая о том, какой ты все-таки человек.

Стало душно. Уходить с вечера слишком рано, правила приличия требуют выждать еще как минимум час. Но никакие правила не заставляют оставаться в центре толпы, важно лишь периодически мелькать в разных частях помещения, напоминая о своем присутствии. Между этими появлениями можно брать короткие перерывы - именно этим и решил заняться Малфой, пробираясь сквозь столпившихся гостей на балкон.
Блаженная тишина укутала его, атмосфера уюта развеяла все сомнения по поводу сегодняшнего вечера. На губах непроизвольно играла улыбка. Кажется, последняя порция виски - легкий перебор, но через несколько минут нахождения на свежем воздухе обязательно станет легче. Скорпиус вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку дорогих сигарет, табак в которых был обернут не бумагой, а табачным листом, щелкнул зажигалкой и закурил.
Первая затяжка была глубокой, пробирающей, захвативший в плен легкие. Облако серебристого дыма вырвалось наружу, на данный момент оно еще больше пьянило, приятно обволакивая разум. Следующий вдох был короче и проще, без лишнего пафоса, в одиночестве становившегося абсурдным.
Он мог бы находиться здесь до конца вечера. Тишина и покой благотворно действовали на нервы, Скорпиус уже практически забыл о случайной и крайне нежелательной встрече. Практически.
Встреча напомнила о себе сама.

Голос Остина заставил вздрогнуть. Малфой чудом не поперхнулся дымом, с трудом удерживая достоинство. К его удивлению, Вуд вовсе не собирался уходить - напротив, остановился рядом, опираясь на перила, словно так и было задумано.
- Насколько ты можешь помнить, мои вкусы в школьные годы были весьма специфичны, - оправдывать свое поведение Скорпиус совершенно не собирался. - Особенно в плане окружающих меня личностей где-то в районе шестого курса. Припоминаешь, о чем я?
Вольная провокация. Скорпиус сам до конца не осознавал, зачем это делает, почему старается задеть собеседника, почему это происходит именно сейчас. В любом случае, ему было все равно.
Было же?..

Отредактировано Rose Weasley (2018-12-05 02:57:59)

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Повседневная жизнь Скорпиуса Малфоя была максимально приближенной к понятию "идиллия". Каждое утро он просыпался, чувствуя запах кофе и свежеиспеченных круассанов, бельгийских вафель или яичницы с помидорами или беконом. Весь семейный быт взял на себя Алан - в доме всегда было чисто, рубашки Скорпиуса всегда были выглажены, бегонии политы, обед-ужин-завтрак в холодильнике и на плите. Максимилиан Чарли Гвендерс тоже стал основной заботой Дисприта, хотя тот и не был его отцом. Каждое утро буднего дня Малфой покидал свой уютный дом, отправляясь на интересную, не пыльную, высокооплачеваемую работу, коллеги относились к нему с уважением и, кажется, опаской.
Эта жизнь была настолько идеальной, что, порой, навевала скуку. Скорпиус давно уже свыкся с привычным укладом, давно уже воспринимал как должное все, что преподносила ему судьба. Ему было комфортно.

Остин Вуд никогда не вписывался в понятие "комфорта". Еще в школьные годы, когда им приходилось видеться украдкой, обеспокоенно вздрагивать от малейшего шороха, понижать голос даже при повседневных разговорах. Это вспышка, электричество, которое берет тебя в плен, пробегаясь по позвонкам молниеносным разрядом, заставляющая встать дыбом каждый волосок на теле. Их взаимоотношения были квинтэссенцией дискомфорта, напрягающие, неудобные. Слишком много не улаженных моментов, острых углов. В этом были свои преимущества, разумеется, если забыть о той головной боли, которая неустанно преследовала Малфоя во время их общения.
Было не слишком холодно, но мурашки по спине и шее все-таки пробежались, когда Вуд в очередной раз открыл рот, чтобы отпустить уместный комментарий. Их словесная перепалка была на грани приятельского общения и напряженной вражды, хрупкий баланс сохранялся, как натянутая струна.
- Как и тебе, - когда привычные вычурные фразы начинали чередоваться с краткими лаконичными предложениями, Скорпиус шел ва-банк. - Скажи, насколько твоя невеста осведомлена о твоих предпочтениях? Заинтересован ли ты в том, чтобы разглашать свои тайны, или же, как прежде, лицемерно скрываешь свою натуру, в надежде, что никогда больше не испытаешь подобных чувств по отношению к другой персоне твоего пола? Не подумай, что это угроза или намек на нечто подобное, я просто вообразил на момент всю гамму эмоций, которую только способно испытывать твое сознание, если однажды твоя избранница узнает нелицеприятную правду...

Наблюдение за выражением лица Остина Вуда в этот момент можно было назвать высшей степенью удовольствия. То, как медленно меняется его оттенок, выражение, огонек в глазах... Скорпиус дополнил свой монолог сдержанной улыбкой, дольше положенного задерживая взгляд на двух запретных омутах, не глядя делая последнюю глубокую затяжку и отправляя остаток дорогой сигареты с балкона вниз. Их странная словесная игра все больше затягивала, пробуждая будоражащий интерес и нечто давно забытое, дремавшее глубоко в недрах сознания.
Шах, Остин. Каким будет твой следующий шаг?

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Горячая волна вновь пробежалась вдоль всего тела, как напоминание о том, что Скорпиус все-таки превысил норму употребления алкоголя на сегодняшний вечер. Он моментально пьянел, дома не позволял себе ничего, за исключением редких встреч с любимейшей вишневой настойкой, перед которой невозможно было устоять. Но сегодня был особенный вечер, вечер, с головой окунающий в ностальгию, а для правильной ностальгии необходимо было воссоздать правильное состояние. Кроме того, это состояние смыло последние крохи неловкости, позволяя Малфою безнаказанно отпускать любые комментарии в сторону Остина Вуда.
Абсолютно любые.

Он серьезен. Чересчур серьезен, чтобы воспринимать его всерьез. Вопреки ожиданиям Скорпиуса, мужчина совершенно не поднимает шумиху, напротив, его речь струится тихим ручейком, Малфою даже приходится шагнуть ближе. Шум всеобщей толпы слышен где-то далеко, за дверью балкона, за плотной тяжелой занавеской, его практически не слышно, и двое мужчин впервые за долгие годы остались наедине. Вслушиваясь в голос Остина, Скорпиус почти ему верил. Почти. На несколько мгновений их история показалась ему пережитком прошлого, в конце-концов, в новой жизни совершенно нет места для старых приятелей. Теперь, когда каждой утро его встречает Дисприт, которого он сам же выбрал, теперь, когда в семье из двоих человек появился маленький третий, и оба мужчины поровну разделили эту ответственность... глупо задумываться о том, что было и чего не было в прошлом. Историю невозможно переписать с нуля.
И все-таки, очевидно, под влиянием алкоголя, Скорпиус почувствовал странную обиду. Ведь если на секунду поверить в то, что их отношения ничего не значили, что Вуд просто "попробовал себя" и ему не понравилось, самолюбие Малфоя изрядно пострадает. Допустить подобное он не мог, или же попросту не хотел.

Территория за пределами их балкона имела все меньше значения. Скорпиус сжал одной ладонью перила, непозволительно близко от руки собеседника, шагнул ему навстречу. Он был настолько близко, что со стороны могло показаться двусмысленно. Не смотря на разницу в росте, Малфой, как и прежде, смотрел в чужие глаза так, словно они находятся на одном уровне с его собственными.
- Говоришь, тебе не нравятся мужчины? - он усмехнулся в чужие губы. Не сокращая расстояния, сохраняя хрупкую дистанцию, от которой в воздухе с каждым мгновением нарастало лютое напряжение. Его собственный голос звучал с хрипотцой, вызванной табаком, пятью порциями виски и напряжением. Мир вокруг замер, и в этом замершем мире оба не предпринимали попыток к бегству слишком долго.
Алкоголь, возможно, с примесью чего-то большего, туманил разум. Перед глазами все плыло, но Скорпиус успевал сконцентрировать внимание на чертах чужого лица. Вот так, возле Остина, он чувствовал себя гораздо более пьяным. Вся его прошлая жизнь оставалась за бортом, в то же время, тянула за собой, не позволяя Малфою сделать еще одно короткое движение и коснуться чужих губ.

Он был так близко, что ощущал чужое дыхание. Согревал своим дыханием чужую нежную кожу, в опасной близости от подбородка. Сердце забилось чаще, и глупо было бы отрицать. Пальцы почти непроизвольно накрыли запястье Вуда, находя ту заветную точку, на которой отчетливо слышалось быстрое биение пульса.
Еще несколько миллиметров, так, что между ними остается самый минимум пространства. Одно неловкое движение, и губы соприкоснулись бы сами собой. На секунду Малфой потирается своим носом о чужой, на губах расплывается бессовестная улыбка, и он шепчет:
- Все та же морозная свежесть?
Секунду спустя мужчина отстраняется первым, так и не поцеловав свою жертву. Удержавшись силой, несколько раз напомнив себе, что не имеет на это права, не должен, не так.
Он всего лишь напомнил Остину, кто он есть.
И, похоже, поставил мат в их нелепой игре.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Скорпиус ждал от него ответного шага. Этот странный вальс, игра по правилам, известным только им двоим, не должна была заканчиваться. Впрочем, ее окончание тоже можно было принять за ответ - Остин проходит мимо него, едва не задев плечом, создав движение воздуха совсем рядом, и скрывается за дверью, возвращаясь в теплое помещение, где царит привычная атмосфера лживого лицемерия, а официанты в дорогих костюмах разносят подносы с закусками и разноцветными, яркими коктейлями.
На балконе враз стало холоднее, чем минуту назад. Пока между собеседниками накалялась страсть, разряженный воздух казался горячим, после финала же мороз пробирал до костей, заставляя поежиться и невольно пожалеть о прервавшейся словесной перепалке.
Выждав зачем-то несколько секунд, Скорпиус Малфой, в привычной манере нацепив на себя маску презрительного равнодушия, вернулся в теплое помещение, к изобилию посторонних запахов и звуков. Невольно он сразу вырвал образ Остина Вуда из общей толпы, сконцентрировал на нем внимания, провожая взглядом, затем, с коротким, но шумным вздохом, отпустил.
Рядом так вовремя возник официант с серебряным подносом, на котором стоял стакан с вишневым ликером. Любимое лакомство, мимо которого Скорпиус Малфой никогда не мог пройти, как, впрочем, не мог устоять и против мармеладных драконов.

Веселье продолжалось еще несколько часов - до глубокой ночи. Скорпиус успел пригубить еще несколько напитков, в голове снова шумело, картина мира то приобретала четкие очертания, то, напротив, расплывалась в глазах. Изредка он вновь ловил взглядом бывшего однокурсника, ревностно отмечал его прикосновения к находившейся рядом женщине.
Подобные приемы не редко заканчивались балом - как минимум это было причиной, по которой гости всегда наряжались как можно более празднично, а дамы были вынуждены облачиться в платья. Скорпиус не любил весь этот официоз, танцы считал непродуктивным применением физических сил и тратой ценного времени, но все равно был вынужден соблюсти традицию. Вышла небольшая заминка - у него не было партнерши.
Содержимое стакана мужчина влил в себя залпом, прежде чем осуществить задуманное - решительно, на удивление, сохраняя твердость поступи, он направился прямиком к Кассандре-будущей-Вуд, отвлекая ее от ее собеседника.
- Вы позволите? - Малфой протянул женщине руку, а та, исключительно из-за норм приличия, не смогла бы ему отказать. - Обещаю вернуть твою даму в целости и сохранности через четыре с половиной минуты.

Это доставляло особое садистское удовольствие. Малфой не мог перестать представлять, как рука Остина, точно так же, как и его сейчас, ложится на эту тонкую талию каждый вечер. Его женщина, лишь на несколько минут оказавшаяся в руках Скорпиуса, была лишь очередной попыткой вывести Вуда из себя и стереть с его лица фальшивую улыбку. Он еще пожалеет, что посетил этот вечер. Если уже не пожалел.
Как и было обещано, Малфой возвращает спутницу Остина ему лично в руки, после чего отвешивает паре короткий поклон и движется к выходу. Официальная часть закончена - большинство семей задержится дольше, где прием станет более раскрепощенным и наполненным спиртными напитками, но некоторые, как и Малфой, удалятся сразу после выполненного долга.
Бал для тех, кто решил остаться, продолжился. Бал для Скорпиуса Малфоя завершился невозможностью пригласить на танец того, кого ему действительно по какой-то неведомой причине хотелось.
Но вернуться домой сейчас мужчина не мог. Он спустился по лестнице вниз, выскользнул на улицу, глотнул направленный прямо в лицо поток холодного воздуха и прислонился спиной к холодной каменной стене.
Сердце отчего-то билось чаще, а изнутри по всему телу распространился жар. Коктейль был лишним. Кружащий голову танец с чужой дамой был лишним. Сама встреча с Остином Вудом была катастрофической ошибкой, повторить которую мужчина не согласился бы даже за сотню мармеладных драконов.
Разве что за еще один стакан тягучей красной жидкости, любимой вишневой настойки, способной отключить мозг и вернуть Малфоя в мир воспоминаний о бурной молодости и чужих горячих ладоней под своей рубашкой.

Отредактировано Rose Weasley (2018-12-06 02:35:38)

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Для ясности следует в очередной раз уточнить,  что Скорпиуса Малфоя категорически не устраивало текущее положение дел. Легкий туман с нотками карусели в голове не позволял ни опомниться,  ни окончательно забыться. Больше всего в такой момент хотелось оказаться дома, уютная атмосфера и бархатная обшивка кресел Малфой-мэнора манили к себе, но вот парадокс - как раз туда Скорпиус трансгрессировать особым желанием не горел. Ведь ему предстоял длительный разговор с Диспритом и размеренный, привычный, ничем не примечательный семейный вечер. Возможно,  секс,  удовольствие от которого было притуплено необходимостью и посредственностью сего действа. Затем утро,  призванное окончательно стереть вечернее наваждение.
От роли примерного семьянина Малфою порядком хотелось отдохнуть. События последних нескольких лет неустанно преследовали его,  отражаясь в лице сына,  отражаясь по утрам в собственном лице в жестоко правдивой поверхности зеркала. Скорпиус устал. И сам не мог осознать степень своей усталости до тех пор пор, пока вплотную не столкнулся с призраком прошлого,  которого,  как он думал,  мужчина успел основательно позабыть и отпустить восвояси.

Вспомни черта. Остин Вуд каменной стеной вырастает перед его взором,  раскрасневшийся, что неудивительно, изрядно озлобленный. Стоило на секунду прикрыть глаза,  позволяя телу расслабиться, как чужие руки сомкнулись на вороте рубашки, а сам призрак прошлого оказался непозволительно близко. Настолько, что мужчина вновь чувствовал свежесть его дыхания,  в котором теперь отчетливо различалась пряность и крепость бурбона,  и от одного этого осознания улыбка непроизвольно расползалась по заносчивому слизеринскому лицу.
- Уровень твоего интеллекта и природная сообразительность сбивают с толку не меньше, чем крепкие спиртные напитки,  которыми ты злоупотребляешь этим вечером, - Скорпиус никогда не признает, что наслаждается каждой секундой этого общества. - Что, позволь уточнить,  я мог бы сделать твоей очаровательной супруге?
Собственные ладони, повинуюсь неведомому инстинкту,  взлетают выше,  находя идеальное место на чужой талии. Пальцы сжимают ткань, прикрывающую тело Вуда, тем самым невольно прижимая спортсмена ближе к себе, оставляя всего несколько сантиметров между носами и звенящее напряжение. Они словно снова студенты,  ютящиеся в коридорах школы,  скрываемые покровом ночи, тайком пробирающиеся в еще более укромное место,  чтобы нетерпеливо сорвать друг с друга одежду.

Скорпиус остро чувствует потребность в чужих губах, языке, влажно рисующем узоры вдоль тонкой шеи, ему необходимо коснуться пальцами чужой обнаженной кожи. Эта пытка стократ сильнее обычного опьянения. Напряжение распространилось по телу, собираясь в одну точку, настолько отчетливо и ярко, что Малфой даже не старался скрыть это от своего собеседника. Маячившая на фоне мысль о его будущей жене и Дисприте лишь немного остужала пыл, в корне не спасая ситуацию.
- Тебя ждут, - невесть откуда взявшаяся хрипотца в голосе добавляет пикантности, а любовь к сложносочиненным предложениям растворяется в наступившей тишине.
Скорпиус в последний раз сильно сжимает пальцами ткань, отчетливо не желая позволить Остину уйти. Его губы слишком близко, это дразнит и держит в напряжении,  вокруг пары как будто кто-то откачал весь воздух. Достаточно одного короткого движения,  чтобы вновь почувствовать вкус Остина, и Малфой не сопротивлялся бы - но действовать сам он не может; сохраняя последние капли порядочности и уважения к своему партнеру по жизни.

Отредактировано Rose Weasley (2018-12-15 22:01:18)

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]

- Письмо. Адресовано тебе, - Дисприт стоит в дверном проеме их общей спальни, чуть щурит глаза. В них нет подозрения, ведь кристальное доверие Алана распространяется на всю личную жизнь супруга, включая его совиную почту. Лишь легкие, едва заметные нотки удивления проскальзывают в голосе, так, словно мужчина до сих пор не решил, следует ли задать вопрос, который звучал бы: "Кассандра? Кто такая Кассандра и как давно вы общаетесь?". Здесь в нотках голоса не скользила бы ревность. Банальное любопытство, которое Дисприт сам собой задавил.
Скорпиус тянется за письмом, уже в следующее мгновение сжимает в пальцах жесткий бумажный конверт, спросоня плохо разбирает буквы, покрывающие пергамент в несколько ровных рядов. Утренний свет прямым лучом освещал аккуратный женский почерк, где с трепетом была выведена каждая буква имени. Кассандра. Несколько секунд мужчина пытается вспомнить, где слышал его прежде - в голове стремительно проносится вихрь воспоминаний, и его немедленно захватывает в плен букет из запахов, пережитых ранее ощущений и чувств. С того дня, когда он в последний раз видел Остина Вуда, прошло уже больше недели, а мысли до сих пор возвращаются туда, в тесное пространство, в спертый воздух меж двух до предела разгоряченных тел.
К сожалению, ничего нельзя было вернуть, чтобы довести тот миг до логического эмоционального предела. Возможно, это избавило бы Малфоя от бессмысленных, поражающих своей грубой откровенностью сновидений, сводивших с ума практически каждую ночь.
Несколько раз Скорпиус пробегается взглядом по строкам с едва заметным небрежным наклоном, но суть раз за разом ускользает от измученного, еще не пришедшего в себя сознания. Хотя, казалось бы, что может быть проще - ведь это всего лишь приглашение на ужин, "вы, кажется, близко дружили с Остином в школе"... Что-то про впечатления от пережитого бала, знакомства... Малфой хмурит брови. На решение уходит множество мгновений, длящихся бесконечно.

Тонкая трель дверного звонка режет слух, заставляя едва уловимо поморщиться. Робкая надежда, что дома никого нет, тонет в предвкушении предстоящей встречи. Тихие шаги за дверью дают возможность подготовиться, привести в порядок эмоции, расслабить мышцы лица, чтобы выглядеть как можно более непринужденно и просто - сохранив, естественно, внутренний стержень и наглость, с которой вскоре в улыбке растянутся тонкие губы.
Дверь отворяет прекрасная леди, при виде которой улыбка вырывается даже раньше времени. Скорпиус подготовился к такой теплое встрече - в его протянутой руке был зажат небольшой букет алых голландских роз, сорванных совсем недавно в собственном небольшом саду. Горсть мертвых, но еще не утративших свое неземное очарование цветов, вызывающих у многих женщин и некоторых мужчин восторженную улыбку. Он приветливо здоровается, протягивая подарок, и слышит в ответ что-то про галантных англичан.
Наличие хороших манер подсказывало в первую очередь похвалить убранство дома. Мужчина проделал это вполголоса, скромно, не привлекая излишнего внимания своим восторгом. Мысленно он не мог не отметить, что обстановка в Малфой-мэноре гораздо ближе к понятию "аристократичность", хоть и жилье Вуда с его новой пассией отличалось своеобразным уютом.

Он до сих пор не решил, можно ли считать здравым принятое решение. Ведь, привычно коротко целуя Алана за завтраком в губы, мужчина продолжал мысленно выстраивать в голове всевозможные пути развития сегодняшнего вечера. И нельзя было не признать, что сердце учащало свой ритм, когда перед глазами вновь всплывали картины завершения прошлой совместной встречи. Близость Вуда пьянила его всегда, даже в школьное время, когда сам по себе Скорпиус представлял собой лишь скопление мальчишеских гормонов, а сопротивляться этому чувству было тяжело несмотря на все прошедшие годы.
Горячая волна затопила Малфоя с головой, сосредоточившись плотным шариком внизу живота, когда, проходя в гостиную, он столкнулся взглядом со своей школьной влюбленностью. Сегодня Остин не выглядел так торжественно, в нем были некоторые "домашние" нотки, которые несли за собой уже совсем иное очарование. Невероятных усилий стоило сохранить достоинство, и здесь как раз в силу вступала наглость на растянувшихся в обманчиво приветливой улыбке губах.
- Твоя прекрасная леди любезно пригласила меня разделить трапезу, присоединившись к вам сегодня за ужином, - с ледяным спокойствием в голосе объяснял Малфой, еще более нагло протягивая ладонь для рукопожатия.
Хотя даже в мыслях прикосновение чужих пальцев могло обжечь.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]

Скорпиус Малфой далеко не всегда мог с точностью просчитать последствия принятых ранее решений. Как один огромный пример - даже заподозрив, что в очередной раз увидеть Остина Вуда будет нелегко, мужчина все равно не был готов к тому, что одно прикосновение давнего знакомого заставит тело трепетать. Колоссальных усилий стоило сохранить равнодушное выражение лица, украсив его лишь очередной легкой улыбкой. Он словно снова оказался в кругу лицемерных аристократов, где, чем больше ты улыбаешься и чем меньше разговариваешь, тем более уважаемым гостем тебя сочтут окружающие. В этой игре Скорпиусу не было равных, после всех посещенных приемов, балов, после нескольких лет работы в министерстве под час общего военного положения. Он блестяще умел скрывать свои эмоции в тяжелом дубовом ящике под замком, ключ от которого был спрятан настолько надежно, что даже сам Малфой, при необходимости, не всегда был способен его отыскать.
Букет роз был определен в небольшую высокую вазу и водружен в самый центр обеденного стола. Скорпиус не мог не отметить блестящую сервировку, вполголоса сделал очередной комплимент хозяйки, подчеркнув, что расположение блюд смотрится свежо и оригинально, а количество столовых приборов в точности соответствует его представлению о разумном этикете.
- Последний раз такое разнообразие лакомств я наблюдал еще в годы учебы в Хогвартсе, - мужчина неспешно занял предложенное ему место, ровно напротив хозяина дома. - Должно быть, на это ушло не мало часов у плиты? Сам я практически не готовлю, но могу представить, какой это тяжелый труд.
Поддерживать светскую беседу оказалось гораздо легче, чем могло показаться сначала. С Кассандрой было легко - от обсуждения готовки они перешли к теме изысканного вкуса приготовленных яств. Скорпиус ел мало, по правде, сегодня вечером кусок не лез в горло, особенно когда при малейшей попытке оторвать взгляд от тарелки он видел перед собой Остина Вуда. Такое зрелище кому угодно отобьет аппетит, впрочем, озвучивать эту мысль вслух Малфой не решился.

После первого и второго блюда, в соответствии с правилами хорошего тона при приеме гостей, следовал десерт. Скорпиус, едва расправившись с содержимым своей тарелки, даже не представлял, каким образом сможет разместить у себя в желудке еще хоть что-то, но отказывать не рискнул. Кассандра поднялась из-за стола, чтобы подать сладкое, и вышла из комнаты, ненадолго оставляя мужчин наедине.
В этот момент особенно остро почувствовалась напряженная тишина, пролегшая между ними. Стоило только встретиться взглядом глаз, чтобы безмолвно обменяться репликами в духе "удивлен, что ты был причастен к моему приглашению", - "удивлен, что ты это приглашение принял". Дискомфорт лишь усиливало равномерное тиканье часов, разрезающее тишину на мелкие части. Одним воздухом с Остином невыносимо было даже дышать, но Скорпиус не подавал виду - прямая осанка и уверенный взгляд в течение последних сорока минут подчеркивали, что он чувствует себя, как дома. Даже находясь на чужой территории, он вел себя, как хозяин. Он учтиво общался с почти-миссис-Вуд. И только теперь, в тишине, Малфой ощущал, что он постепенно теряет лидерство.
Это стоило немедленно исправлять.
Скорпиус мог бы поклясться Мерлином, что первое инстинктивное движение ноги он не вызывал. Лишь начав тянуться вперед, чувствуя вновь заливающую волну жара по всему телу, он понял, что только так действительно почувствует себя снова главным. И в момент, когда его ступня мягким движением накрыла под столом чужую, мужчина больше не удивлялся собственному внезапному порыву.
Он не сказал ни слова. Ни единого слова вслух, но как же красноречиво было движение ноги, мягко поглаживающей чужую. В это же время Малфой поднял глаза, встречаясь взглядом с чужими, и он точно знал, что в собственных зрачках отражается лишь уверенность и спокойствие, которого прежде не было.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]

Миллиарды секунд сводятся в один миг, миг, когда Остин Вуд, вздрогнув, отдергивает ногу, бросая короткий настороженный взгляд на будущую супругу. Электричество рушится, взамен напряжению приходит волна облегчения, ведь сам Скорпиус понятия не имел, что нужно делать дальше. Гораздо легче оказалось вновь отстранено улыбнуться, учтиво кивнуть на предложение получить кусочек штруделя, вновь взяться за десертную вилку и нож. Лакомство удалось на славу - каждый кусочек таял во рту, идеальное сочетание чуть кисловатых яблок со сладким, чуть подтаявшим мороженым, сводило с ума. Малфой не особенно любил сладкое, тем не менее, прошло всего пара минут, прежде чем с его тарелки исчезли последние крошки.
- Как вам будет благоугодно, - рассеянно отвечает Скорпиус на предложение перейти в гостиную, дополняя фразу очередным коротким кивком. Он поднимается со стула, оставляя на месте грязную посуду, и следует вслед за Остином в другую комнату.
Невесть откуда взявшаяся бутылка виски пришлась как нельзя кстати, хотя Малфой предпочел бы сейчас глотнуть свою любимую вишневую настойку. Виски был далеко не его любимый напиток - поглощая огненную воду, мужчина едва заметно морщился, то "растягивая" удовольствия из нежелания делать очередной глоток, то, напротив, уничтожая содержимое стакана в считанные секунды, чтобы распрощаться с ним раз и навсегда.
Их отношения с Остином можно было сравнить с поглощением виски, при всей своей нелюбви к которому Скорпиус все равно не мог отказаться от очередной предложенной порции.

Скорпиус Малфой никогда бы не мог подумать, что кто-либо сможет вызвать у него чувство ностальгии, показывая старые фотографии. Свой собственный школьный альбом он убрал на самую дальнюю полку, раз и навсегда объявив Дисприту, что никогда больше не хочет туда заглядывать. И вот, пожалуйста - он сидит здесь, в чужой гостиной, рядом с человеком, который сам давно уже должен был стать лишь старой потрепанной фотографией, и зачем-то разглядывает некогда знакомые лица, изредка задерживая на том или ином снимке глаза.
- Рейчел? - на мгновение мужчина сводит брови, словно стараясь вспомнить детали. Фотокарточка смотрится свежей, словно сделанной всего день назад. - Припоминаю. Никогда бы не подумал, что она найдет общий язык с Поттером, с другой стороны, в моем понимании, с Поттером вообще крайне сложно было найти общий язык.
Среди снимков встречались те, которые, дай Малфой волю чувствам, он мог бы повесить в рамку. Были и такие, которые хотелось вообще никогда не вспоминать. Скорпиус нарочно пропускает лицо Джиллиан, перелистывая старицу сразу же, как оно мелькает на ней, чтобы не позволить себе задуматься о прошлом на минуту дольше положенного. Не позволить Вуду начать диалог, к которому Малфой не будет готов никогда.
- Аннабет сейчас с Нортоном, - прохладный тон голоса лишь подчеркивал факт, что мужчина не склонен развивать обсуждение этой темы. Еще одно табу, которое он предпочел никогда бы не вспоминать. - Лучше взгляни на Скарлетт. На этом снимке она смотрится еще лучше, чем в жизни. Фотограф выбрал удачный ракурс.
Кажется, это происходило на самом деле. Скорпиус, наплевав на манеры, указывал пальцем на те или иные карточки, отпуская короткие комментарии касательно всех мало-мальски знакомых лиц. Странное чувство заполняло его изнутри, словно мужчина вернулся куда-то назад, за окном по-прежнему 2022 год, а после уроков он украдкой пробирается к Остину, чтобы вскоре оказаться тесно прижатым к стене и почувствовать горячее дыхание на своих ключицах. Такое давнее, но настолько же реальное воспоминание захлестнуло с головой, когда молодой Остин-на-фото задорно подмигнул разглядывавшим его волшебникам.

Малфой кашлянул, отстраняясь. На диване становилось чересчур тесно для них двоих. За увлекательным занятием незаметно пронеслось время, за окнами уже окончательно стемнело, а стакан опустел. Скорпиус, не будучи чересчур назойливым гостем, прекрасно понимал, что, хоть никто не говорит этого вслух, ему уже пора собираться. Уходить не хотелось - почему-то предчувствие, что, стоит покинуть порог этого дома, он еще не скоро встретит взгляд чужих глаз цвета ясного неба. Это осознание болезненно сковывало грудную клетку, впрочем, всему виной наверняка был именно виски.
- Кассандра, вечер был просто великолепен, и я польщен Вашим приглашением присоединиться к ужину, - Малфой протянул руку, галантно подхватывая ладонь дамы, чтобы оставить на тыльной стороне легкое прикосновение губ. - Не оставите нас с вашим кавалером на несколько минут? Хотелось бы обсудить кое-что личное перед моим уходом, не обессудьте, так, воспоминание прошлого, связанное с общими знакомыми, чьи имена мне не хотелось бы разглашать.
Причина пришла на ум спонтанно. Оставалось надеяться лишь на то, что доверие Кассандры к без-пяти-минут-супругу сродни доверию Дисприта - наивно и безгранично.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Поцелуй в щеку. Такой собственнический, практически интимный жест на чужих глазах - Скорпиус физически ощущал ревностные покалывания в каждой клеточке тела, и скрыть промелькнувший проблеск в глазах уже не сумел. К счастью, его секундная слабость так и осталась без внимания, не замеченой, поскольку именно в этот момент Вуд отпустил шутливый комментарий в ответ на слова невесты. Накалившаяся до предела обстановка расслабилась уже в следующий момент, после шутливого толчка, который можно было расценить уже как дурачество близких друзей. Ревность ушла, спала, позволяя спокойно выдохнуть и ужесточить притворство.
Остаток вечера проходил спокойно. Скорпиус старался лишний раз не смотреть на счастливых влюбленных, мягко уводил темы в сторону от романтического русла. Никаких стандартных вопросов в духе "как вы познакомились?" не звучало. Ничего, что могло бы выбить из колеи. Но в глубине души по-прежнему оставалась бьющаяся о ребра, как о прутья клетки, пташка. Малфой нехотя отмечал, что ловит каждый отзвук чужого голоса, все глубже и глубже погружавшего его в воспоминания о былых временах, о болезненной близости, от которой хотелось избавиться, и одновременно с тем жило желание, чтобы она длилась вечно.
Это как назойливый зуд в том месте, которого невозможно коснуться руками. Как бы мужчина ни старался отвлечься, он понимал - уже слишком поздно. Не поможет ни одна мысль об Алане, не поможет наблюдение за счастливой парой, бесполезно взывать к остаткам еще не почившей окончательно совести - остается только признать очевидное, сделать глубокий, отрезвляющий вздох, позволить себе утонуть в пронзительных голубых глазах.

Вопреки ожиданиям, Кассандра не только не сопротивлялась, но, напротив, с радостью оставила "школьных друзей" наедине. С другой стороны, ее действия вполне поддавались логике - едва ли она может заподозрить о своем женихе такое, после чего никогда в жизни не станет оставлять его наедине с другим мужчиной. Она наивно считает, что Остина интересуют только особи противоположного пола. Остин и сам, если верить его словам, иногда в этом убежден.
В стакане из ниоткуда вновь образовался виски. В тишине, накрывшей комнату, словно мягкое пуховое одеяло, отчетливо раздавалось глухое тиканье настенных часов. Отсчитывая минуты, которые осталось провести вдвоем, прежде чем навсегда разойтись в разные стороны. Впрочем, у "навсегда" бывают разные сроки. С последнего расставания "навсегда" прошло лишь несколько долгих лет.
- Оглохни, - почти беззвучно произнесенное заклинание, направленное в сторону двери, незримо отгородило их от Кассандры еще больше. Что бы ни произошло в этой комнате, женщина не услышит, не захочет проверить. Скорпиус вернул палочку обратно за пояс, прежде чем Вуд успел бы возмутиться спонтанному колдовству в его доме.
Остин ждал. Нетерпение читалось не столько в его жестах, сколько в глазах и коротком нетерпеливом "ну". Малфой сам к этому моменту не решил до конца, что именно стоит сказать или сделать. Он знал только, что ни секунды больше не выдержит собственного напряжения, собственных навязчивых мыслей, сводивших с ума воспоминаний школьных лет. Их срочно необходимо было перекрыть новой, свежей, отчетливо-резкой картинкой, такой, что могла бы затмить былое и запомниться на долгий промежуток.

Он подошел ближе. Так, словно хотел раскрыть Остину один из своих секретов, надежно спрятанных в сейфе для всевозможных эмоций. Приоткрыл рот, словно пытался что-то сказать, подбирал слова - хотя на самом деле в голове было пусто, и ни одна сформированная сознанием фраза не могла в точности отразить его мнение о сложившейся ситуации.
А вот дело - могло.
На этот раз Скорпиус Малфой избегал церемоний. Он не стал выжидать, не стал полагаться на порядочность, не пытался убедиться в желании собеседника - ведь, глубоко в душе, он и так все прекрасно понимал. После прикосновения под столом. После многозначительной паузы из-за долгого взгляда. Он знал, уверенно приближаясь, забираясь ладонью в чужие волосы, до того, как Остин Вуд сможет возразить, накрывая его губы своими, знал, что их желание было взаимным. Одно болезненное пристрастие на двоих. Он знал, что оба они, просматривая старые школьные фотографии, думали об одном - о тесных школьных каморках, о комнатах старост, о поцелуях, что были гораздо горячее и откровенней того, что случился теперь.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Скорпиусу пришлось бы собрать всю мощь и разнообразие эпистолярного жанра, чтобы сформулировать в опустошенной голове четкую мысль о том, чем являлся для него этот спонтанный поцелуй. Мужчина знал бесчисленное множество выражений и фраз, при произношении которых, даже когда он был мальчишкой, не все взрослые могли уловить суть вещей. Иногда казалось, будто он знает уже все слова во вселенной - во всяком случае, на родном языке. Вот только для текущей ситуации однозначных выражений у него не нашлось. Ни единого.
Время, пространство, прошлое - все возможные рамки поблекли, теряя значение, под влиянием момента. Скорпиус знал только то, что воспроизвести содеянное стоило давно - и, черта с два, сейчас он жалел, что не приблизился с поцелуем еще во время бала. Так у них было бы больше времени, которого всегда катастрофически не хватает на близость. Так не возникло бы гнетущее чувство незавершенности, преследовавшее мужчину несколько суток с момента приема. Так было бы проще.
На задворках сознания вяло маячит мысль, что нельзя оставлять следов. Даже кусая в жарком порыве нижнюю губу Остина, он старался быть аккуратным, в меру рассчитывать силы. Пальцы до боли сжимали чужие волосы, словно, стоит только их отпустить, и момент навсегда разобьется, вырвет их обоих обратно в суровую будничную реальность.
Жаль, невозможно провести в поцелуе целую вечность. Иногда организму требуется дышать.

Оторваться от столь желанных губ, к тому же, когда тебе яростно отвечают, стоило колоссальных усилий. Скорпиус отчаянно выхватывал ртом воздух, заглядывая в чужие глаза, отмечая в них сходное со своим желание. Если бы в этот момент они были в доме одни, невинные прикосновения уже давно перешли бы на следующую стадию - неосознанно, инстинктивно, спонтанно. В этот момент все мысли словно отшибло, Кассандра и Дисприт оставались за скобками уравнения. Единственное, что имело значение - отчаянное желание, рожденное глубоко внутри и разлившееся по всему телу. Скорпиус, давно отвыкший уже от того, чтобы позволить партнеру взять инициативу, сейчас отдал бы половину своего внушительного имущества, только бы прикосновения Остина продолжались - и не только снаружи.
- Нам нужно встретиться снова, - пришлось послать к Мерлину сложные формулировки, даже без них сбивчивый голос звучал до невозможного хрипло, а слова вырывались почти с отчаянием. Словно Малфой заранее понимал, что сейчас упускает, и считал глупым собственный умный ход. - Завтра. В отеле.
Лишь два коротких слова, подкрепленных огнем в глазах, и Скорпиус, взяв, наконец, себя в руки, отстраняется настолько, насколько это возможно. Сердце в груди отбивает бешеный ритм, дыхание все никак не желает вернуться в норму, как и неоднозначная реакция собственного тела, из-за чего до сих пор находиться в брюках было невыносимо тесно и неудобно. Всего несколько минут назад он был образцово показательным аристократичным гостем, с идеально сидящей одеждой и прилизанными волосами. Теперь же потрепанный вид мог красноречиво отразить то, что происходило в душе.

Ему необходимо дождаться ответа, хотя ответ сейчас ничего не значит. Ведь одно дело - брошенное в пылу страсти обещание, когда близости хочется прямо сейчас, а последствия кажутся далекими и несбыточными. И совсем другое - осознанно совершить этот шаг, вдвоем, пойти на предательство ради нескольких минут - часов - вместе, с заранее известным финалом. Даже сейчас, делая это предложение, Скорпиус не был уверен, что в назначенный час окажется на пороге и постучит в обитую дерматином дверь с номерком. Возможно, вернувшись сегодня домой, оказавшись в объятиях мужа, мужчина будет бесконечно благодарен себе за взятую "паузу" и возможность обдумать, отменить следующий шаг.
А может и нет.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
При всей своей любви к искусству и литературе, Скорпиус никогда не думал о том, что однажды примерит на себе роль героя классической Шекспировской ситуации "быть или не быть". Мужчина не разделял страданий отчаявшегося простеца, поскольку сам априори отдавал предпочтение первому варианту. Он привык не отказывать себе в удовольствиях - как легких, так и тех, что имели бы отягчающие последствия. Он не раздумывал ни секунды, вовлекая Джиллиан в поцелуй, повлекший за собой измену с такими катастрофическими последствиями, что сохранение целостности семьи казалось наибольшей волшебной загадкой из всех возможных, в которой малыш Максимиллиан был призван одним своим видом напоминать Малфою о совершенной некогда колоссальной ошибке.
С тех пор он стал гораздо умнее. Набрался терпения. Научился анализировать не только мир вокруг, но и собственные действия. Скорпиус Малфой повзрослел, и теперь узнал, что не все в мире складывается так, как захочется. И хотя Остин Вуд уж точно никогда бы не забеременел от него, - как минимум, потому, что в их связи предпочитал более активную позицию, - последствия этой измены тоже можно было просчитать.
А потому трагичное "быть или не быть" впервые в жизни терзало душу аристократа, не позволяя ему ни расслабиться, ни, напротив, углубиться в собственные мысли.

Аланиель Дисприт был идеальным спутником жизни. В меру покладистый, взявший на себя заботы по дому, которые нельзя было поручить домовому эльфу, принявший в семью ребенка, само существование которого наверняка разбивало блондину сердце. Он воспитывал Максимиллиана, как родного сына. Оставался рядом, не смотря ни на что, лишь иной раз, в приступе дурного настроения, мог хамить, за что потом сам же искусно просил прощения. И, что более важно, Аланиель никогда не задавал лишних вопросов. Даже когда вопросы вертелись на кончике языка, когда в глазах виднелась тень любопытства, осторожности, недоверия - он молчал. Поджимал губы в тонкую линию, но молчал.
Сложно понять, поверил ли он в историю об однодневной командировке. В любом случае, он ничего не сказал.
Скорпиус думал об этом, стоя в тени, поодаль от фонаря, перед входом в дешевый отель, где никто, совершенно точно, не стал бы его искать. Он сверлил взглядом окна, гадая, пришел ли Остин, не ждет ли уже внутри. Зажатая в пальцах сигарета уже минут десять ждала, когда же ее прикурят. Фильтр чуть смялся под давлением нервных пальцев, его то подносили к губам, то, напротив, снова опускали вниз.
Наконец, так и не зажженная сигарета полетела в ближайший мусорный бак. С глубоким вдохом, убедившись, что никто не смотрит в его сторону, Скорпиус Малфой повернулся вокруг себя и исчез с негромким хлопком.

Мэри-Энн, миловидная секретарша Скорпиуса, которой на прошлой неделе стукнуло всего двадцать один, научилась в момент определять настроение начальника. В зависимости от его вида, после появления в кабинете, на столе образовывалась чашка эспрессо, капучино с высокой пенкой или же бокал сухого красного вина. Сегодняшняя рабочая смена впервые началась со стакана, на четверть заполненного огненным виски. Малфой недовольно отметил, что, в последнее время, изрядно злоупотребляет этим напитком, после чего, еще более мрачно, в своей привычной манере потребовал унести отраву и спрятать весь алкоголь.
Сегодня ночью, когда он вернулся домой, можно было поклясться, что в глазах Алана мелькнула удивленная благодарность. Как будто он знал, чего таким большим трудом удалось удержать. Чужие поцелуи, словно бы в благодарность, опускались все ниже, но где-то на уровне груди Малфой отстранился. Отстранился, пожалуй, впервые, за всю их совместную жизнь. "Я слишком устал", коротко молвил он, поворачиваясь спиной и закрывая глаза. Не для того, чтоб уснуть. Для того, чтоб остаток ночи провести в терзаниях и сомнениях, утром вновь отвергая чужую ласку.
- У Вас посетитель. Мистер Вуд, сэр, - Мэри-Энн, казалось, одним тоном голоса извинялась, что ей пришлось пропустить гостя. Скорпиус на мгновение прикрыл глаза, собираясь набраться смелости до того, как Вуд лично объявится у него на пороге.
Подготовиться все равно было невозможно. И, как только Остин пересек порог кабинета, легкие болезненно сжались, как делали всегда в его присутствии. По одному взгляду на чужое лицо Малфой пытался заранее узнать ответы. Был ли мужчина в том номере, ждал ли его? Или, что куда вероятнее, не рискнул своим браком? Знает ли он, что самого Скорпиуса в том номере тоже не было?

- Настоятельно советую тебе прикрыть дверь, - Малфой чудом ухитряется придать голосу, как и взгляду, леденящую сталь. - Преимущественно с той стороны.
Вне зависимости от реальной расстановки дел, он не мог позволить себе иное поведение. Лимит взятой на себя инициативы исчерпан, и теперь Скорпиус представлял собой ледышку - ничего общего с пламенеющим страстным огоньком, заявившимся недавно к Вудам на ужин. Кроме того, ему следовало сохранить лицо на случай, если кто-то из подопечных или коллег решит заглянуть.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Скорпиус ненавидел смотреть на кого-либо снизу вверх. Безусловно, он умел сохранить достоинство, из-за чего всем вокруг становилось ясно, что они с собеседником на равных, однако, физический дискомфорт присутствовал в любом случае. Поэтому, едва убедившись, что Остин не планирует в ближайшие несколько минут покидать его кабинет, мужчина поднялся со своего комфортного кожаного кресла и обогнул рабочий стол, чтобы облокотиться на него спиной, оказавшись лицом к лицу с гостем.
Звук чужого голоса был той вещью, которую хотелось слышать и чувствовать как можно дольше, но, в то же время, слушать его было тяжело, словно кто-то водил ножом по стеклу. Скорпиус всеми силами старался мысленно оставаться здесь, в своем кабинете, хотя сознание упорно рисовало картины того, как мог пройти прошлый вечер, окажись они оба чуть более смелыми. Комфорта не добавляли попытки угадать, стало ли решение остаться дома обоюдным.
- Ты представляешь собой наибольшее скопление вопиющей наивности во всех известных и неизвестных ученым мирах, если полагаешь, что у меня есть хоть малейший намек на желание слушать, - Малфой поджимает губы в тонкую линию, продолжая держать лицо. Только темные круги под глазами и морщинка на лбу могла выдать, насколько несчастным он чувствовал себя в этот момент. - Ты мог бы догадаться за прошедшие годы, впрочем, конечно, это весьма непросто с подобным складом ума, что такая бессмысленная черта характера, как любопытство, отсутствует даже в моем лексиконе. А потому попрошу еще раз, понятливей, для особых гриффиндорцев - покинь помещение, Вуд.
Скорпиус прекрасно знал, что Остин заканчивал другой, птичий факультет. Но более достойного оскорбления в его арсенале попросту не нашлось. Не удивительно, однако, что слова не имели ни малейшего смысла и не нашли отзвук в чужих ушах - раздражающий, назойливый гость остался стоять столбом.

Даже знай заранее, что именно хочет сообщить ему Вуд, Малфой все равно не сумел бы как следует подготовиться. Слова срываются с чужих уст - отстраненные, злые, во всяком случае, несущие негативный посыл. Так их воспринимает Скорпиус. Как бы холодно он себя не вел, слова все равно ранят, лишний раз подчеркивая, что образ ледяного принца - всего лишь притворство. Малфой чувствовал обиду, самое непродуктивное выражение эмоций, призванное лишь для того, чтобы лишать неуверенных в себе простецов рассудка и чувства меры. Сам Скорпиус до сего момента был искренне убежден, что лишен возможности испытать столь сильное, безумно неприятное чувство, на задворках которого гуляло легкое разочарование. Он даже не мог определиться, хочет ли ответить той же монетой.
- И следовало тогда приходить? - невинный вопрос звучал таким образом, чтобы образовалось коварное двойное дно. Если Остин был вчера в номере отеля, его определенно это заденет. Если не был - он также выдаст себя отсутствием характерной реакции. - Если все, что ты можешь, это убегать от себя и своей ответственности.
Хотя Малфой совершенно не был настроен играть в игры, хотя больше всего он хотел бы, чтобы Вуд все-таки выполнил недавнюю просьбу и прикрыл дверь с той стороны, мужчина все равно не мог отпустить гостя, не увидев раскаяния в его лазурных глазах. А потому, несмотря на горечь и болезненность своей обиды, Скорпиус ни на секунду не отрывал от них пристальный взгляд.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Эффект был достигнут в наилучшем из всех возможных вариантов - Остин Вуд злился, и злость, которую он источал, можно было увидеть невооруженным взглядом. В глазах пылали искры, которые значили одновременно чересчур много и мало; словно альтернатива ледышке-Скорпиусу, мужчина пламенел с каждым сорвавшимся с губ справедливым словом. Наблюдать за этим было интересно, Малфой чуть склонил голову на бок, старательно пытаясь проигнорировать саму суть претензий.
- Не тебе судить мои отношения с мужем, Вуд, - Скорпиус отвечает на контрасте тихо, почти беззвучно. В глубине души он рад, что оппонент не поднял вопрос о ребенке, которого они с Аланом воспитывают. Хотя само наличие чада намекало на откровенную неверность блондина. - Не припомню, чтобы чувства Кассандры волновали тебя позавчера, когда твой язык был красноречивее многих слов.
Сердце пропустило удар, когда мужчина приблизился, игнорируя короткое замечание. Теперь оставалось прикусить кончик языка и слушать, невольно отмечая, как сокращение расстояния вынуждает напрячься каждую клеточку тела. Скорпиус чувствовал себя тикающей бомбой, которая вот-вот взорвется, и чем дальше, тем больше хотел лишь отвести взгляд и засыпать их с Вудом историю песками прошлого. Терпение, как и вся нервная система Малфоя в целом, находилось на грани настоящего срыва.

Стоило на секунду отвести глаза, поднять их - и вот уже оппонент настолько близко, что, будь у него веснушки, мужчина мог бы по-очереди пересчитать их все. Пришлось сконцентрироваться на ресницах, в меру длинных, делающих лазурные глаза еще более выразительными и опасными для всех окружающих.
- Всю твою речь можно подвести к той мысли, что мои слова и поступки, как ты выразился, ранят... и, похоже, они задели тебя, - голос звучит все так же тихо, с крошечными паузами, холод отступает назад, но жестокость все равно остается внутри. - Значит ли это, что ты меня любишь?
В том номере Вуда не было. И Остин теперь уже точно знает, что решение остаться дома оказалось взаимным. Они просто струсили - струсили изменить жизнь в ту сторону, в которую оба, на каком-то животном инстинкте, хотели податься. Бессмысленно отрицать, что обоих влекло друг к другу - оказавшись рядом, они словно превращались в два мощных магнита, которые тянет друг к другу не смотря на любые побочные обстоятельства. И Скорпиус знал, чего стоило сопротивление этому манящему чувству - знал и не желал ощущать его никогда.

Вуд был так близко. Слишком быстро, чтобы оставить возможность сохранить рассудок. Слишком близко, чтобы отступить назад - да и некуда отступать, в бедра впивалась острая гладь рабочего стола, отрезая пути назад. Малфой невольно вздрогнул, когда чужой палец едва не коснулся его плеча. Не без удивления понял, что почувствовал разочарование от незавершенности движения. Отстранился от стола сам, выравниваясь в полный рост, все равно оставаясь ниже на несколько сантиметров, ощущая, наконец, кожей желанное, пусть даже мимолетное, прикосновение пальцев.
- Позволь прояснить, Вуд. Ты практически обманным путем проник на мое рабочее место в середине дня, отвлекая меня от важнейших событий всего магического мира, проигнорировав целых две настойчивых просьбы избавить мою персону от твоего нежелательного присутствия, все-таки вовлек в неприятнейший разговор - целью которого, к слову, было прекращение общения, что ты мог прекрасно сделать и так, всего лишь послав сову, - а после уже абсолютно бесцеремонно нарушил все возможные и невозможные личные границы, оказавшись так близко, что в малом промежутке между нами не смогла бы пролететь даже корнуэльская пикси, - лишь те, кто знали Малфоя достаточно долго, могли судить. Когда мужчина так нервничал, он тараторил без умолку, делая и без того непростые предложения еще более сложными. И все для того, чтобы подвести к одной, самой короткой фразе, сказанной лишь одним выдохом, пока взгляд переметнулся от чужих глаз чуть ниже - к губам. - Хочешь меня поцеловать - поцелуй.

[icon]http://s5.uploads.ru/t/nHwxk.jpg[/icon][nick]Scorpius Malfoy[/nick]
Ощущение похожее на разряд тока. Искры, скользящие по телу, едва уловимое электричество, вынуждающее бледную кожу покрыться россыпью мурашек, а волоски на руках и теле становятся дыбом, как наэлектризованные. Скорпиус в миг забывает о том, сколько лет ему исполнилось в последний раз; он словно снова оказывается в одном из прохладных темных школьных коридоров, практически чувствует, как зеленый галстук мягко сдавливает горло, как давят дорогие кожаные туфли и в обтяжку сидит новенькая, с иголочки сшитая мантия. Если верить внутренним ощущениям, ему сейчас лет шестнадцать - закрывая глаза, кажется, можно в точности воссоздать картину окружающих запахов, дуновений ветра сквозь разбитое окно на восьмом этаже, прикосновений обжигающих пальцев под белоснежной школьной рубашкой.
Малфой задерживает дыхание, полностью растворяясь в поцелуе. Все совсем не так, как два дня назад - голова ясная, не замутненная даже порцией виски, ощущения более яркие, острые, перед плотно закрытыми глазами растворяется калейдоскоп красок. У губ Остина хорошо знакомый вкус, если вообще возможно отличить вкус поцелуев. Остается всего лишь позволить ему вернуться назад, на многие годы назад, снова стать беззаботным подростком, без обязательств и страхов, без навязанных обществом стереотипов о здоровых семейных взаимоотношениях.

Скорпиус сам не заметил, как твердая гладь стола вновь уперлась в бедра. Очевидно, он сделал полшага назад, увлекая за собой гостя, не желая даже не миг выпускать его из рук. Ладони обвили шею, пальцы привычным жестом сжимали чужие волосы на затылке, тянули короткие прядки сильней, причиняя легкую боль, служившую отличным контрастом. Одно уверенное движение - и вот уже их рост окончательно сравнялся. Если бы Мэри-Энн сейчас взбрело в голову заглянуть кабинет с предложенной посетителю чашкой кофе, ее молчание от увиденного зрелища стоило бы нескольких золотых монет. Но, пусть Малфой всеми правдами и неправдами старался отогнать от себя эту чересчур романтичную мысль, происходящее, на его скромный взгляд, стоило сейчас всех сокровищ, если не мира, то банка "Гринготтс" точно.
Он чувствовал плотно прижатое чужое тело, сжимал коленями талию Остина, избавившись раз и навсегда от мысли о "правильном" и "неправильном" положении вещей. Прекрасно понимая, какая ему отводится сейчас роль, Малфой с уверенностью расстегивал пуговицы собственной рабочей рубашки (к слову, внешне она практически не отличалась от школьной), чтобы скинуть ее прямо на пол. Как редко он позволял себе такую халатность в отношении одежды!

Ладонь непроизвольно ерошит чужие волосы, совсем как в юности, губы тянутся к пульсирующей жилке на чужой шее. На любом другом теле Скорпиус без сомнения оставил бы свою метку, чтоб потемневший участок кожи напоминал о его существовании еще несколько дней, но с Остином Вудом нужно было вести себя аккуратней. Бережно. Излишне нежно. Тонкой линией очертить языком узор вплоть до самого уха, закусить мочку лишь на мгновение, чтобы сразу же отпустить, чуть откидываясь назад, опираясь для этого на ладонь. Тело жаждало таких же горячих прикосновений, откровенных, с желанной развязкой в финале - уже вне зависимости от занимаемых ими ролей. Их третья встреча порождает новое напряжение в тесных брюках, но сейчас впервые от них можно будет избавиться, расслабиться, забыв обо всем, полностью отдаваясь блаженству предстоящего момента неминуемой близости.