Похмелье чуть не прикончило его окончательно еще до того, как он проснулся. Еще во сне он понял, что утром будет очень плохо, и как-то не рисковал приходить в сознание. Было безумно жарко и тошно, мучила жажда. Определенно, реальный мир обещал обойтись с ним слишком жестоко, чтобы возвращаться в него.
Лучше спать вечно. Или впасть в кому. Или совсем умереть.
Это была бы хорошая идея, но тетя расстроится. Не надо ее расстраивать, она и так натерпелась.
А комнате, кажется, и правда душно. Окно бы открыть. Но для этого надо проснуться. А если проснешься - будешь страдать. Еще не совсем понятно, зачем и почему, но страдания обеспечены точно.
Мысли неровным роем кружили по черепушке, спотыкаясь и падая. Сознание нехотя потягивалось и тщетно подбирало их, вступая в свои права. Моран инстинктивно потянулся и болезненно простонал. Голова гудела, а все тело болело, как после хорошего секса с непривычки.
Погодите-ка.
Открывать глаза было страшно, поэтому поначалу он прислушался к себе и к окружающему миру. Постельное белье отчетливо чувствовалось всей кожей - он определенно гол как сокол. Рядом кто-то сопел, и догадки не радовали. Несмотря на то, что он уже произвел некоторый шум своей попыткой потянуться и размять убитые ночными приключениями мышцы, он старался больше не производить ни звука. Лениво открыл глаза, щурясь от полоски солнечного света в окне. По закону подлости, единственная узкая полоска света падала именно ему на лицо. Наверное, от этого он и проснулся. Не говоря уже о том, что глаза болели, как при высокой температуре.
Осторожно повернулся. Оценил обстановку. Долго и с недоумением смотрел на тело рядом. Осознание приходило медленно, заторможенное похмельем и нулевым уровнем кофеина в крови.
С точностью можно было сказать, что это совершенно не та картина, которую хотелось бы лицезреть в похмельное утро у себя дома.
С силой поморгав, чтобы попытаться избавиться от боли в глазах, Моран осторожно приподнялся на постели. Голова саднила и кружилась, так что это незамысловатое действо далось с трудом. Снова с недоумением посмотрел на свою находку.
- Вампусову же мать... - вспомнив некоторые детали, не удержался он от отчаянного стона и спрятал лицо в руках. Чтобы хоть как-то отвлечься, нашел на тумбочке свою палочку и легким взмахом заставил окно приоткрыться и впустить свежий холодный осенний воздух.
Это самое паршивое утро в его жизни.

Отредактировано Farran Moran (2019-01-05 17:47:39)

Замечание по поводу окна Моран проигнорировал, лишь вздрогнув от звука голоса Треверса. Мало того, что любой звук сейчас отдавался в голове взрывом боеголовки времен Первой мировой войны, так еще и шок от того, что рядом именно Треверс, прошел не до конца. Это глупо, но Фарран, похоже, применил стратегию опоссумов: притвориться мертвым и ждать, пока проблема уйдет сама. Так как притвориться мертвым было слишком сложно при его слабых актерских способностях, приходилось просто не обращать внимания.
Но это было сложно. Треверс как нарочно привлекал к себе внимание, ерзая, ворча и обнажая свои филейные части. Заметив последнее краем глаза, Моран то ли от отчаяния, то ли от отвращения, то ли от очередной волны осознания сдавленно проскулил, вновь пряча лицо в руках и потирая глаза. Палочку он уже успел отложить на прежнее место.
Как же это получилось? Да, нет сомнений, что Фарран нынешним вечером напился, наверное, так, как никогда не напивался. Просто упорно и целенаправленно, надеясь на то, что огневиски смоет как можно больше его серого вещества вместе с воспоминаниями и после этого сожжет их и превратит в пепел, а потом остановит сердце и отключит остальные органы. Но этого не произошло. Точнее, отключился только мозг, и то не в том направлении, в каком хотелось бы. Как можно видеть, воспоминания, особенно те, что и принесли его вчера в бар, все еще при нем. А воспоминания о том, что происходило дальше, возвращались обрывисто, спонтанно и хаотично.
И Моран никак не мог понять, как он относится к тому, что произошло. Было мерзко, странно и любопытно одновременно. Хотелось придушить Итана прямо здесь... но и не хотелось.
В голове и в душе полный бардак, и все это усугублялось головной болью, похмельем и утренним тугодумием. Вероятно, понадобится время, чтобы в себе разобраться... Но что делать сейчас?
- Ну ты меня вчера удивил…
Фарран ничего не ответил, лишь сильнее спрятал лицо. Он сам себя удивил. Всех удивил, черт возьми. И какой черт в него вселился?
- Было очень хорошо…
Моран невнятно проскулил. Определенно, Итан издевается.
– Можем повторить до завтрака.
От выразительного прикосновения Моран чуть не подпрыгнул, словно обжигаясь. Вид у него был разъяренный.
- Не трогай меня!
Нервы и без того раскалились от недоумения, растерянности и всего остального, а тут еще Итан руки распускает... Это могло сработать по пьяни, но не сейчас. Сердитый, он выскочил, как ошпаренный, из постели, неуклюже покачнулся, завернулся в халат, который нашел нетронутым на привычном месте, переступил через комки одежды на полу, поморщившись, и решительно ушел на кухню.
Необходимо было сварить антипохмельное зелье, иначе голова просто лопнет. А до этого лучше ни с кем не разговаривать. По той же причине. Наскоро Моран набросал в котелок заготовленные ингредиенты (осталось только сварить), и пока варилось зелье, занялся кофе, чтобы хоть как-то прийти в себя. Не сразу он поймал себя на том, что поставил на стол две чашки.

Боль зудела под черепушкой и давила на мозг, так что Моран, не в силах поймать свои мысли даже за хвост, тупо пялился на кипящие пузырьки в зелье. Булькающие звуки готовящегося варева успокаивали, предвещая облегчение. Но Фарран понимал, что всех проблем это не решит. Похмелье уйдет, а стыд и позор - останутся. Как же это злило. И как его угораздило?
Может, пора Итана выгнать? Нет, как-то глупо. Да и рука не поднимается.
Наблюдая за зельем, Моран почти отключился из реальности, забывая обо всем насущном. Но появление Итана на кухне вернуло его в привычную суету. Точнее, его голос, который теперь казался резким и неприятно громким, хотя, очевидно, это было не так. Целитель немного заторможенно обернулся на пришельца, вздрогнув от внезапного вторжения. Вид Треверса вызвал в нем смешанные эмоции.
- Мерлинову же мать... - не удержавшись, выругался он, отворачиваясь, словно от какого-то постыдного зрелища. - Мог бы одеться.
Конечно же, по сути, Итан и не был обнажен, но почему-то его вид все равно смущал. Да что там вид - само присутствие. Настолько, что Фарран сам почувствовал себя слишком обнаженным. Халат уже не спасал.
- Хочешь помогу тебе с завтраком?
Всё, что Итан говорил, вызывало невероятное раздражение. И чем милее он себя вел, тем хуже.
- Как хочешь, - пробурчал Моран, закипая, и спешно вышел. Зелье еще должно покипеть некоторое время и скоро будет готово, если Итан не догадается его испортить. А тем временем Фарран сможет принять душ и нормально одеться - чем он и поспешил заняться.

Возражения Треверса, понятное дело, только ускорили стремление Морана уйти отсюда подальше - пока что в душ. Хотя бы для того, чтобы немного прийти в чувство. Конечно, антипохмельное зелье сделает свое дело, но голове было настолько худо, что хоть под лед ее клади. Фарран даже подумал было так и сделать, но вовремя одумался. Душ лучше.
Прохладная вода была настоящим спасением. Давала силы, и Фарран, словно измученное жаждой растение, впитывал ее в себя, оживая. Еще долго потом стоял перед зеркалом, уговаривая себя выйти. Просто выйти и решить все вопросы, которые возникли из-за его неосторожности и наивной идеи утопить переживания в алкоголе.
Вздохнув, он вышел, с удивлением услышал шипение сковородки на кухни и приятный запах яичницы. Услышал зов Итана, проигнорировал его. Хмыкнув со смешанными чувствами, оделся, сжал волю в кулак, - можно сказать, буквально, так как руки действительно сжались в кулаки до того, что костяшки побелели, - и вернулся на кухню.
Взглядом оценил обстановку. Зажато глянул на Итана.
- Это мило с твоей стороны, - вспомнив, что он вообще-то вежливый, проговорил Моран, кивая на стол, и вяло подошел к котлу с зельем. Налил в кружку, хотел было налить во вторую, но покосился на Треверса, мотнул головой и вторую кружку отставил. Оперся спиной о кухонную тумбу, молча покрутил зелье в чашке, оттягивая момент его поглощения, вздохнул и влил его в себя почти залпом. Поежился и простонал отвращения. Тем не менее, голова начала проясняться. Становилось полегче, даже аппетит появился.
Моран осторожно и все еще мучаясь от неловкости сел на свое место, продолжая коситься на угощение с каким-то недоверием.
- Рад видеть, что ты оделся, - заметил он, глянув украдкой. Еще помолчал. Попробовал еду, остался доволен, но все еще растерян.
- Итан... - серьезно проговорил целитель, давая понять собеседнику, что последующий вопрос будет не шуткой. Он внимательно посмотрел на Треверса. - Скажи мне честно. Что вчера ночью произошло?

Уже через мгновение после того, как он задал свой вопрос, Фарран понял: не уверен, что хочет знать на него ответ. Противопохмельное зелье с каждой секундой все лучше усваивалось организмом, бодрящая магия разносилась по венам, а разум прочищался, освобождая память и мысли от пут похмелья.  Некоторые детали прошедшей ночи стали всплывать в памяти, но они все еще были настолько обрывистыми и странными, что хотелось верить, будто это все сон. Это просто не может быть взаправду... Но что-то подсказывало, что все-таки может.
- У нас был секс!
Моран невнятно проскулил, облокотился о стол и спрятал лицо в руках. И хотя ответ был правдивым и прямолинейным, как Моран и любил, от него становилось так отвратно на душе, что хотелось сквозь землю провалиться.
А Итан всё продолжал, вдаваясь в подробности повествования, и Фарран измученно поглядывал на него из-за замка рук, скрывающего нижнюю часть лица. Кажется, щеки запылали от стыда. Но взгляд читался очень легко - хотя бы по тому, как целитель обреченно нахмурился. А вот Итан выглядел очень даже довольным собой.
Каждая дополнительная деталь интимного содержания била по сознанию пушечным выстрелом. Мир уходил из-под ног. Как можно уверенно себя чувствовать в этой жизни, если, как оказалось, даже себя не знаешь?
По завершении рассказа Треверса Моран еще сильнее нахмурился, поежившись и поморщившись, снова проскулил от отчаяния. Аппетит пропал так же быстро, как появился.
- Очень рад за обе наши чести, - сдавленно и саркастично произнес целитель. Хоть какая-то хорошая новость. Впрочем, хорошая ли? Его почти упрекнули в сексуальной беспомощности, что не могло не задеть, но и одновременно с этим, учитывая все обстоятельства, было вполне логично и даже радовало, наверное. 
- Ну и, знаешь ли... - все же не смог не возмутиться Фарран. - Откуда мне знать, как у вас вот это всё делается, я на практике не проверял как-то.
Возмущение получилось сбивчивым и неуверенным, и Моран поспешил спрятаться в чашке. В голове творился сущий хаос, связанный уже не с похмельем, но с новой волной самоосознания.

Как будто не доставало впечатлений на сегодня. Итан еще старательно подкалывал Морана, пытаясь, видимо, отомстить за его столь яро выраженное недоумение. А чего он ожидал? Плюшевых объятий и обещаний вечной любви? В голове бы навести порядок для начала, а потом уже решать все эти вопросы...
Моран вздохнул, потерев болезненно лоб. Если даже Треверс упрекает его в недостаточной сообразительности - значит, точно всё очень плохо. Совсем поддался эмоциям и растерял дар логики и хладнокровия.
Зато стало ясно, что Итан не будет об этом распространяться. Это утешало.
- Знаешь… вот как раз и проверил! Оставайся мечтой девичьих грез – это твой рок!
Моран глянул на Треверса скептично. Вроде и комплимент, но сомнительный. Он решил ничего не отвечать, себе дороже. Лишь решил для себя, что быть мечтой девичьих грез, как Треверс изволил выразиться, не так уж и плохо.
- Я тебя покину в полной уверенности, что  точно не станешь кому-то рассказывать про эту ночь.
- Уж я не собираюсь, поверь, - хмуро и все еще хрипло отозвался Моран. Это было правдой, ведь он еще не знал, точнее, не подумал, о том, что рано или поздно он захочет с кем-то об этом поговорить. Но к тому времени это уже не будет иметь значения. Наверное.
Итан ушел одеваться, и Моран даже ощутил какое-то облегчение. Наконец можно будет остаться одному и все обдумать... С этой мыслью он немного завис, уставившись в одну точку, и даже вздрогнул, когда Итан вернулся.
- А Розалин... Она все равно выйдет замуж не за одного из нас. И ничего с этим уже не поделать...
Вид судьи резко стал настолько серьезным, что Фарран с удивлением глянул на него, не сразу заподозрив подвох.
- Погоди... Что значит "одного из нас"? - он подозрительно посмотрел на Треверса, осознавая новую для него информацию. - Ты... Ты тоже?
Это осознание, выраженное столь нелепо, вдруг сблизило его с Итаном за долю секунды гораздо сильнее, чем вся прошедшая ночь. Жутко.