В Норе было как всегда многолюдно, но она не стала прощаться со всеми, чтобы не задерживаться еще дольше. Бабушка уговаривала ее остаться на ночь, а, получив отказ, заставила взять с собой хотя бы кусок пирога. Она, как и мама, была уверенна, что Доминик плохо питается. Согласившись больше из желания поскорее оказаться дома, Доминик положила завернутый в полотенце теплый пирог, целый, а не один кусочек, в сумку, поцеловала бабушку на прощание и вышла из дома. Снаружи она аппартировала в безлюдный закуток за Дырявым котлом, откуда вышла в другой такой же узкий и темный переулок. Она проделывала это уже много раз, возвращаясь домой. Живя в маггловском районе, Доминик соблюдала осторожность - магглы не видели ее лавочку, находящуюся между старой аптекой и супермаркетом, но появляться посреди улицы из ниоткуда было бы слишком рискованно, так что она шла пару кварталов пешком. Камина у нее не было, а заморачиваться с установкой она не хотела.
Петляя по темным безлюдным переулкам, Доминик особенно ни о чем не думала. Она устала от постоянного шума и гомона, топота десятка ног, которые преследовали ее с самого сегодняшнего утра. Люди приходили и уходили, обнимались, приветствуя, а затем прощаясь. Да, она любила родню, почти всех из них, но иногда, а в последнее время все чаще, ее это утомляло. В шумной и веселой компании кузенов она как будто отдалялась от них, выпадая, чувствуя себя более одинокой, чем когда действительно проводила вечера одна дома.
Внезапно путь ей перегородил высокий человек. Это был мужчина с серо-желтоватым лицом, острой черной бородкой и кустистыми бровями. На нем был старый замызганный дождевой плащ, хотя ночь была теплой. Доминик сразу почувствовала исходившую от него опасность, еще до того, как тот поднял на нее глаза и показал зубы. Вынув из сумки палочку, она направила ее на незнакомца, но тут же опустила. Он был магглом, а, значит, ей придется объясниться в министерстве за нарушение статуса секретности. Пусть даже ее тётя - министр магии, а дядя - глава Аврората, она не могла поступать так беспечно, создавая им проблемы.
Маггла ее манипуляции с палочкой рассмешили, он закашлялся в хрипловатом, каком-то болезненном смехе, и двинулся ей навстречу. Доминик не боялась его, она знала, что сумеет в миг обездвижить его, если он даст повод, но ей хотелось избежать этого. Она завела руку с палочкой за спину и спокойным голосом сказала, что если ему нужна сумка, она готова отдать ее. Он снова засмеялся, как будто она действительно пошутила. И тут кто-то выбил палочку из ее руки, и та отлетела, покатившись по бетонной поверхности. От неожиданности Доминик вскрикнула, а когда резко обернулась, увидела, что за ее спиной был еще один бандит.
- Эта игрушка тебе не понадобится, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь остался без глаза?
Доминик поняла, что совершила ужасную ошибку, решив, что она неуязвима перед магглом только потому, что у нее есть оружие, о котором он не догадывается. Теперь же ее лишили палочки, и им даже не понадобился Экспеллиармус, чтобы ее обезоружить. Тот, что был в плаще, схватил ее за руки и потащил в ту сторону, откуда она и пришла, туда, где улочки были уже, темнее, и отдаленнее от людных мест.
- Отпусти меня, жалкий вонючий маггл! - крикнула она, уже не беспокоясь о статусе о секретности. Она была напугана и будь в ее руке палочка, не задумываясь, могла убить их обоих. - Убери руки! - Доминик пыталась отбиться от него сумкой, которая тут же была у нее вырвана из рук и отброшена в сторону. Их не интересовало содержимое ее сумки. Им даже не требовалось держать ее вдвоем, второй бандит, тот, что подкрался к ней со спины, просто шел рядом, как будто ничего естественнее для него не было. 
- Будешь хорошей девочкой и останешься цела, - предупредил он.
Доминик смирилась с тем, что вырываться бесполезно, это только выбивало ее из сил, не оказывая никакого эффекта на громилу, впившегося в нее отвратительными, грязными пальцами.
- Пожалуйста, отпустите меня, - уже без приказного тона, почти умоляюще, начала она. - Я хорошо заплачу вам и не буду обращаться в полицию. Пожалуйста...
Это их тоже не заинтересовало. Вероятно, они решили, что будь у нее деньги, она бы не шаталась поздней ночью в темных переулках. Со всей силой, которую она могла в себе найти, Доминик ударила громилу каблуком по ноге. Он на секунду выпустил ее из рук, и она рухнула на землю, больно ударившись локтем. Она видела свою палочку, но она слишком далеко. Доминик снова схватили, на этот раз, здоровяк встряхнул ее и замахнулся. Она зажмурилась, ожидая удара...

- Confundum! - Услышала она за долю секунды до того, как удерживающий ее маггл, потеряв ориентацию, снова выпустил ее из рук, а затем рухнул на землю. Доминик тоже упала, на этот раз более удачно, ничего себе не ушибив, но перед глазами у нее все поплыло. Инстинктивно она отползла чуть дальше, даже не пытаясь встать, пока у нее над головой летали заклинания.
Все произошло слишком быстро, в какие-то секунды. Вот она закрывает глаза, ожидая удара в лицо, а через несколько мгновений видит перед собой Кристофера, подающего ей руку. Он появился словно из воздуха и в два счета расправился с напавшими на нее мерзавцами. Доминик вцепилась в него, как будто он мог исчезнуть, не удержи она его достаточно крепко. Он вернул ей палочку. Он что-то говорил, но она не понимала смысла его слов. Он уводил ее из этого злачного места, или она уводила его. Неважно. Всем своим существом она стремилась убраться оттуда, а когда они вышли на главную улицу, освященную теплым светом фонарей, почти дошли до дверей лавки, Доминик вдруг остановилась, поскольку ее существо стремилось и к другому тоже.
Она редко позволяла себе идти на поводу у эмоций, но сейчас был совсем не тот момент, чтобы думать о контроле. Повинуясь внезапному порыву, она поцеловала Кристофера. Ей это казалась сейчас таким необходимым и правильным, что ни о чем другом она не могла думать. Руками она хваталась за его плечи, сознанием хваталась за мысль, что сейчас, именно в том месте и в ту секунду, она отчаянно в нем нуждалась. В тепле его тела, в его губах, в его дыхании, в чувстве защищенности, которое он ей давал.
Доминик не слишком хорошо его знала. В школе они едва ли сказали друг другу десяток фраз за все пять лет, что провели в одной гостиной. Разница в возрасте, однозначное несовпадение интересов и увлечений не позволяли им близко общаться. Но говорить, что она совсем не знала его, было бы лукавством. Относительно недавно, год или чуть более того, у них состоялся очень странный и неожиданный для обоих разговор. Доминик не была уверена, что Кристофер помнил ту ночь в маггловском баре, но у нее она отчетливо врезалась в памяти, поскольку не каждый день почти незнакомцы открывали ей душу. Она, вообще, была не из тех, кому доверяли тайны. Тогда он все еще казался ей мальчиком, а сейчас она целовала его так, как будто от этого зависела ее жизнь.
Но всему приходит конец, и когда разум снова вернулся к ней, Доминик осознала, как непозволительно было ее поведение. Ее пальцы, напряженно сжимавшие ткань его рубашки, расслабились, она отступила на шаг назад.
- Прости, - прошептала она, едва оторвав от него свои губы. - Я не знаю, что на меня нашло.
Что он подумает о ней? Набросилась на него посреди улицы сразу после того, как... Быть может, он решит, что там, в переулке, все было не так, как ему показалось. Нет. Нет, конечно, он так не подумает, но то, что она вела себя неадекватно, было ясно как день. Доминик покраснела, ее руки соскользнули с его плеч, и она торопливо пересекла расстояние до двери лавки, опасаясь, что если ей придется оправдываться прямо там, на улице, она не сможет выйти из этой неловкой ситуации с достоинством.
Дверь она оставила открытой, приглашая его войти. Им предстоял серьезный разговор, поскольку это было только начало приключений, в которые они вляпались. Доминик понимала, какие проблемы его ждут из-за того, что он вмешался. И к чувству благодарности за спасение и стыда за свое поведение примешивалось чувство вины за то, что Кристофер теперь мог попасть в большие неприятности из-за нее. Он нарушил статус о секретности, и пусть у него была причина, к тому же благородная, на фоне тех слухов, что бродили из одной гостиной в другую в домах волшебников, ему, возможно, придется доказывать, что нанесенный им ущерб был оправдан.

Оказалось, Доминик зря переживала, что ей придется объясняться по поводу своей несдержанности, если это можно так назвать. Кристофер не стал поднимать эту тему, и она была ему благодарна, хотя что-то подсказывало ей, что вовсе не затем он опустил этот момент, чтобы пощадить ее скромность. Скорее всего, этот эпизод не был для него таким уж удивительным, у него была определенная репутация, да и весь его вид в целом говорил о том, что случайные поцелуи, и не только, были для него обычным делом. Доминик же с тех пор как расторглась ее помолвка, а это было более года назад, никого не целовала и не имела такого намерения. Она решила не начинать новых отношений, пока не будет уверенна, что эмоционально готова к ним, и зареклась влюбляться в очаровательных негодяев, сделав вывод из своих неудачных отношений, что намного приятнее и безопаснее, когда тебя любят больше, чем любишь ты. Конечно, к Бёрку это не относилось. Определенно ни одному из них влюбленность не грозила. Кристофер был весьма очарователен, но Доминик не стала бы думать о нем в романтическом смысле, поскольку он был ее моложе. И ругала она себя не потому что думала, будто дала ему повод, он, конечно, должен был понимать, что ничего такого она не хотела. По-крайней мере она надеялась, что он понимает. Она ругала себя за импульсивность. Да, она была очень разочарована, но предпочла приберечь самобичевание и анализ своего поведения до того момента, как останется одна. Сейчас были проблемы поважнее ее смешанных чувств.
- Не уверенна, но, кажется, где-то была бутылка виски, - ответила Доминик и жестом пригласила его следовать за собой. Они поднялись по узкой лестнице на третий этаж, миновав дверь, ведущую в студию. Она не ждала гостей, и у нее был небольшой беспорядок. Доминик не помнила, куда положила оставшуюся после новоселья бутылку, так что ей пришлось перерыть все кухонные шкафы и кладовку, пока она ее не нашла. Сама она не пила спиртное, так как ей от него становилось жутко плохо. Жутко не только для нее, но и для окружающих, потому что чаще всего алкоголь долго в ней не задерживался и лез обратно. Доминик вручила Кристоферу виски, штопор и стакан, чтобы он сам открыл бутылку, и села напротив него в кресло.
- Мне жаль, что из-за меня тебе грозят неприятности, и я очень благодарна, что ты вмешался. Я была слишком самонадеянной и глупой, позволив им лишить меня палочки. Мне казалось, что я контролирую ситуацию... - она остановилась, понимая, что ему совсем не нужно знать детали, все и так было ясно. - Я рада, что ты оказался поблизости. Спасибо, Кристофер.
Была вероятность, что этот случай останется незамеченным, но если магглы обратятся в полицию или больницу, в Министерстве сразу станет известно об этом и они начнут проверку. Доминик не думала, что к Кристоферу в таком случае применили бы суровое наказание, ведь она выступила бы свидетелем. К тому же она могла поговорить с тетей, а если та не поняла бы ситуацию, с дядей. Она не была его любимой племянницей, да и кровными родственниками они не были, но дядя Гарри ее бы, конечно, понял. И он точно не стал бы осуждать Кристофера за то, что он поступил честно и благородно, даже если тот слегка перегнул палку. Но пусть ему не грозило наказание, отчитываться перед министрами было все равно не самым приятным занятием, на это требовалось время и нервы.
Дома, в привычной обстановке, сидя в своем любимом кресле, Доминик окончательно пришла в себя. Страх покинул ее, рассудок прояснился. Ушибленный локоть давал о себе знать - до этого момента она совсем забыла о нем.

Отредактировано Dominique Weasley (2019-01-11 11:11:34)

Доминик смотрела на него, не отрывая взгляда, и ее преследовало чувство дежавю. Со стаканом виски в руках Кристофер выглядел весьма органично, что, в общем-то, было не удивительно, учитывая его место работы. Насколько она поняла, он все еще работал в баре, а значит, его положение не изменилось с тех пор, как они виделись в последний раз. Тогда он впечатлил ее тем, что, проявив решимость, отказался от комфортной и обеспеченной жизни, чтобы заниматься тем, к чему лежало его сердце. Доминик ценила в людях это качество, но почему-то два года назад она сомневалась, что Кристофер, привыкший к богатству и роскоши, долго продержится без покровительства своих родителей. Трудно изменять своим привычкам, особенно, если привык ни в чем себе не отказывать. Доминик ошибалась тогда на его счет.
Она напряглась, когда он начал говорить про тетю, так как ей послышался упрек в его голосе, но затем справедливо решила, что он имел право упрекнуть ее, ведь она сама считала, что поступила неправильно. Но шутил ли он или в самом деле думал, что ей бы сошло с рук использование непростительных заклятий? Если да, что он, вероятно, был из тех, кто проявлял недоверие к Министерству. Доминик считала, что тетя Гермиона даже собственного ребенка могла отправить в Азкабан, если бы он этого заслуживал. Конечно, мысль о Хьюго в роли преступника была нелепой, а о Розе она даже не подумала. И серьезен ли был Кристофер, когда говорил, что убийство магглов было бы лучшим решением в той ситуации? Доминик надеялась, что нет, хотя его вид говорил ей, что он мог бы убить кого-нибудь. Но воспринимать его всерьез сейчас было бы неправильно. Кристофер, казалось, был взволнован, и наверное говорил на эмоциях. Доминик же утвердилась в своей уверенности, что все будет хорошо. В мире, который построили их родители, не наказывали за благородные поступки. И пусть некоторые не согласились бы с этим утверждением, она верила в это.
- По-гриффиндорски? Хочу напомнить, что я в первую очередь Уизли, а потом только слизеринка, так что довольно часто веду себя "по-гриффиндорски". Впрочем, если мыслить стереотипами, ты сегодня был большим гриффиндорцем, чем любой из тех, кого я знаю, - сказала она, а потом поправилась, - из гриффиондорцев этого столетия. Что же до моей тети, то мне кажется, что она отнесется отрицательно к ситуации в целом, но положительно к твоей роли в ней.
На самом деле, Доминик уже почти не сомневалась, что то, что случилось в том переулке, там и останется. По всей видимости те парни были по противоположную от закона сторону, так с какой стати им светиться? Скорее всего они будут зализывать раны где-нибудь, а если кому-то скажут о том, что произошло, им вряд ли поверят.
И тут она вспомнила, что в том переулке осталась и ее сумка. Было ли там что-то, что не должно было попасть в руки магглов? Бабушкин пирог, кошелек с несколькими галлеонами, косметичка и, возможно, пара кисточек. Ничего особенного. Да, кое-что носило на себе видимый отпечаток магии, но видимый только для волшебника, маггл не смог бы уловить ее след. По-крайней мере Доминик надеялась на это.

Когда Кристофер подошел и протянул руку, она не сразу поняла, чего он хочет. Каких-то полчаса назад она цеплялась за него, как будто он был единственным человеком во всем мире, но теперь между ними снова была дистанция, которую хотелось соблюдать. Доминик никогда не нравилось, когда люди, даже члены семьи, касались ее, так что первым желанием было сказать, что ничего не нужно, она сама справится. Но она ничего не сказала и, удержав себя от инстинктивного желания отстраниться, позволила ему дотронуться до своего локтя. Она ожидала боли в том месте, где его пальцы коснулись ссадины, но ее не последовало.
- Спасибо, - тихо поблагодарила она, немного удивившись внезапной заботе Кристофера. А ей начало было казаться, что он раздражен и не очень рад ее компании, так что такое внимание с его стороны было странным. Возможно, она ошиблась, решив, что он настроен не очень дружественно, решила Доминик. Кажется, в случае с Кристофером Бёрком она постоянно ошибалась. Сначала он удивил ее откровенностью и искренностью, готовностью сжигать мосты, потом бескорыстной готовностью помочь, внимательностью. Это совсем не вязалось с тем, что она о нем думала в школе, хотя нельзя сказать, что она часто о нем думала. Бёрк был частью той компании, где верховодил Флинт, а его она терпеть не могла, так что все его близкие друзья были для нее априори не заслуживающими доверия засранцами. И только она, было, подумала, что он совсем не оправдывает своей репутации и, вероятно, намного мягче и сердечнее, чем о нем говорят, как он вдруг переменился. Ей снова показалось, что он упрекает ее. Теперь за то, что она оставила сумку в переулке. На секунду ей показалась, что он собирается отчитать ее, и она была готова резко ответить ему, чтобы не обращался с ней, как с ребенком, но Кристофер взял себя в руки.
- Хорошо, вернемся, - кивнула Доминик, вставая. На самом деле ей не очень хотелось выходить в ночь, да и оставленную в переулке сумку она не считала проблемой: попади она в руки магглу, он бы не нашел там ничего подозрительного. Да, неизвестная валюта, но разве это редкость? Пара косметических зелий, но они совершенно безобидны. Пирог так вообще самый обыкновенный.
Обратный путь они преодолели намного быстрее, или это ей только показалось. Уже подходя к тому месту, где они оставили магглов, Доминик услышала возню и выкрикиваемые проклятья. Вероятно, бандиты были все еще на месте, если это был не кто-то другой. Когда, завернув за угол, она увидела их, Доминик оцепенела.
- О, Мерлин! Он мертв? - воскликнула она и схватила Кристофера за рукав. Один маггл шарил руками по стене, ничего не разбирая перед собой, и громко ругался самыми крепкими выражениями. Другой лежал на земле и не двигался. Она, конечно, не могла ручаться, что память не подводила ее, но ей казалось, что он был в сознании, когда они ушли. Сейчас же голова его была в крови, а сам он, в лучшем случае, без чувств. Если он и умер, то уже когда их здесь не было. Возможно, попытался встать и упал, неудачно ударившись головой. Второй, тот, что был ослеплен, услышал их и засуетился. Он повернулся в их сторону и начал размахивать ножом из стороны в сторону, как загнанный зверь. Он, конечно, понимал, что противник ему не по зубам, уже ощутил это на своей шкуре, но от того его попытки защищаться были еще отчаяние.

Никогда в своей жизни Доминик не видела покойников, если не считать похорон троюродного дядюшки, но она тогда была слишком мала, чтобы помнить, как он выглядел в гробу. Смерть была для нее в новинку, и такая внезапная с ней встреча пробуждала первобытный страх, заложенный в каждом живом существе. Не так давно этот человек держал ее в руках, а теперь был мертв как дверной гвоздь. Ей почудилось, что она все еще чувствует его пальцы на своей коже, и от этого стало жутко, и, несмотря на то, что стояла середина июля, Доминик казалось, что повеяло холодом. И пусть она сама в мыслях желала убить его, когда он тащил ее одному дьяволу известно куда, увидеть его мертвым воочию она не хотела. Нет, Доминик совсем его не жалела, ей было совершенно наплевать на конкретно его жизнь, и она справедливо решила, что для вселенной было лучше оттого, что мерзавца постигла именно такая участь, вот только еще лучше, если бы это произошло как-нибудь без ее участия.
Заклинание она знала только в теории, поскольку ей никогда не приходилось его применять, но Бёрку она об этом сообщать не стала. Он и так сделал для нее сегодня слишком много. Ей в голову пришла мысль, что будет даже хорошо, если именно она наложит заклятие, и тогда, в случае, если это происшествие все-таки дойдет до министерства, Доминик будет вовлечена в дело не только как свидетель, и Кристоферу не придется отвечать одному. Это было меньшее, что она могла сделать, чтобы оградить его от беды. Следом ей пришла и другая мысль. Не думал ли Кристофер так же и сказал, что не владеет заклятием Забвения, специально, чтобы она это сделала? Мог ли он думать, что министр магии более благосклонно отнесется к делу, если в нем будет фигурировать фамилия "Уизли"? Ведь теперь это было больше, чем нарушение статуса о секретности, его могли обвинить в убийстве. Доминик отмела эти мысли, так как не имела права сомневаться в Кристофере. Не сегодня. А даже если он преследовал именно эту цель, то с его стороны это было разумно, ведь она сама признавала, что так было бы лучше. В любом случае, он был, скорее всего, прав, полагая, что министерство не узнает о том, что случилось этой ночью.
- Obliviate, - произнесла Доминик, направив палочку на маггла, охваченного сном, которого он не просил. Она была бы рада стереть память об этой ночи и себе тоже, если бы это было возможно. Произошедшее, наверняка, станет самым большим секретом в ее жизни, по крайней мере, было бы лучше, если бы так оно и стало. Придумать еще более страшный секрет ее воображение отказывалось, если только она не станет однажды убийцей. Или свидетельницей убийства. Подумав об этом, она посмотрела на Кристофера. Способен ли он на убийство? Ее снова волновал вопрос, серьезен ли он был, говоря, что убийство магглов было бы лучшим решением в этой ситуации?
- Ты, вероятно, жалеешь, что так неудачно оказался не в то время не в том месте? - спросила она, убирая палочку в задний карман джинсовых шорт. - Но я не забуду, что ты сделал для меня, и буду рада, если у меня появится возможность отплатить тебе. Неважно сколько пройдет лет, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, если она тебе понадобится.
Обе их встречи были отмечены негласным соглашением молчать о том, что случилось, и если прошлая была вполне безобидной, то эта стала смертельной. У них с Кристофером было слишком много общих тайн для людей, которые так мало общаются, а точнее, вообще не общаются. Доминик была уверенна, что он предпочел бы больше никогда ее не видеть, и прекрасно понимала это желание.